Мисс Аннабель Уинслоу и вправду лакомый кусочек. И его дядя собирается на ней жениться.
— Держись от нее подальше, — угрожающе произнес граф.
Себастьян не ответил. В голову не пришло никакой удачной отповеди, поэтому он не сказал вообще ничего. Так лучше.
— Правда, видит Бог, не знаю, нужна ли она мне теперь, когда проявила столь прискорбную неразборчивость.
Себастьян сосредоточился на дыхании: оно опасно ускорялось.
— Ты, возможно, красив и молод, — продолжил Ньюбури, — зато у меня есть титул. И будь я проклят, если позволю тебе наложить на него свои жадные лапы.
Себ пожал плечами.
— Он мне не нужен.
— Еще как нужен! — фыркнул Ньюбури.
— Нисколько, — беззаботно ответил Себастьян. Он начал приходить в себя. Удивительно, как выражение высокомерного презрения помогает быстро привести самого себя в чувство. — Мне бы хотелось, чтобы вы поскорее сподобились произвести на свет нового наследника. От всего этого одни неудобства.
Ньюбури покраснел еще больше, хотя Себу казалось, что это совершенно невозможно.
— Неудобства?! Ты осмеливаешься называть графство Ньюбури неудобством?!
Себ начал было снова пожимать плечами, но потом решил, что вместо этого лучше внимательно оглядеть свои ногти. Он сделал паузу и произнес:
— Вот именно. Да и вы тоже не подарок.
Пожалуй, он слегка вышел за рамки… Ладно, вышел-то изрядно, и, похоже, Ньюбури тоже так показалось, поскольку он бессвязно заревел, разбрызгивая вокруг себя слюну и, Бог знает, что там еще, а потом выплеснул Себу в лицо содержимое своего бокала. Там, конечно, оставалось немного: дядя, видимо, расплескал половину во время удара. Но жидкости оказалось достаточно, чтобы защипало глаза и потекло из носа. Себастьян стоял у стенки, словно сопливый шкет, потерявший носовой платок, и чувствовал, как в груди закипает ярость. Да такая, какой он ранее никогда не испытывал. Даже на войне ему не удалось ощутить эту жажду крови. Он ведь был снайпером, поражал врагов издалека, и его учили всегда сохранять спокойствие и хладнокровие.
Он убивал, но никогда не бывал вовлечен в драку эмоционально.
А сейчас сердце молотом ухало в груди, а в ушах гремела кровь, но все же он услышал, как все вокруг затаили дыхание, ожидая удара.
И он действительно ударил в ответ. Но не кулаком. Это было бы недостойно.
— Из уважения к возрасту и дряхлости бить вас я не стану, — произнес Себ ледяным тоном. Он отступил на шаг, а потом, не в силах сдержать обуревавший его гнев, остановился и добавил, со своей характерной бесцеремонностью: — Кроме того, я знаю, как вы мечтаете о сыне. Если бы от моего удара вы упали, а все мы знаем, что именно так бы и произошло… — Себастьян вздохнул, словно приближался к концу неимоверно печальной истории. — …В общем, я не уверен, что ваша мужественность пережила бы подобное испытание.