А он продолжал:
— Не хватает еще денег. Я выцарапал кредит, но его мало.
— У меня больше ничего не осталось, — беспомощно развела руками она.
— А квартира, — возразил он. — Она ведь на твое имя.
— Но где же я буду жить? — Ника впервые за это время проснулась.
— Купим пока тебе маленькую. — Олег смущенно улыбнулся. — Уж на это я наскребу. Мне бы только перекрутиться и фирму спасти. Чтобы не ушла с молотка. Ника, да я тебе верну, до копейки верну. Дай только на ноги встать. Андрей так все запустил.
Идея с маленькой квартирой Нике неожиданно даже понравилась. Уехать и забыть. Тут ведь каждая вещь напоминает о прошлом. Невыносимо больно.
— Олег, я согласна.
— Вот и умница, — обрадовался он. — Не сомневаюсь: Андрей поступил бы точно также. Только, пожалуйста, не расстраивайся. У тебя скоро будет квартира еще лучше этой.
— Меня теперь трудно расстроить, — выдавила на лице улыбку Ника.
— Ничего, ничего, крепись, — похлопал ее по плечу Олег. — Ты пока не торопясь отбирай, что себе оставишь, а я найду риэлтора. Выкрутимся, поживем еще. Я, разумеется, понимаю, какое на вас с Андреем свалилось горе, но он все равно не имел права так поступать. Нехорошо, конечно, про покойника, но он ведь виноват и перед тобой, и передо мной. И, главное, нет чтобы меня предупредить. Он ведь на все вопросы мне отвечал: «Полный порядок». Вам бы с ним после Севиной смерти поменять обстановку, уехать попутешествовать. Взять бы тайм-аут, глядишь, был бы жив.
— Олег, не надо про это, — простонала Ника.
— Наоборот, — возразил он. — Ты в себе все держишь, стараешься не думать, а думать надо. Андрей ушел в себя и тебя оставил ни с чем. Знать бы заранее, что он на такую подлянку способен…
Ника зажала ладонями уши:
— Не хочу! Не хочу! Уходи!
Но он заставил ее дослушать.
— Нет, Ника. Надо смотреть правде в глаза. Как бы ни было больно. Нельзя думать лишь о себе. Ведь все что мы делаем, касается и других людей. Андрей-то не один был. У меня тоже семья. И у тех, кто на нас работает, семьи. А их не один и не два. Сотни у нас сотрудников. Мне сейчас часть увольнять придется, а если обанкротимся, то всех. Андрей о них подумал?
— Он ни о ком, кроме Севы, думать не мог, — растерянно проговорила Ника.
— Но он не имел права не думать! — воскликнул Олег. — Мы в ответе за тех, кого приручили!
Нике слушать его было невыносимо, мучительно, однако она понимала: он прав. Андрею, по совести, следовало либо выйти из игры, либо не забывать об ответственности перед людьми, которые на него работали. А он по отношению к ним, оказывается, повел себя также, как по отношению к Нике. Она-то его понимала и готова была терпеть. Но она жена. Радость и горе у них пополам. Но он не имел никакого права ломать своим горем судьбы других людей. Ах, Андрюша, Андрюша! Почему все так получилось? Но как бы ни получилось, она, Ника, еще жива и готова отдать последнее ради того, чтобы сохранить его доброе имя.