ночь развеял десницею властной.
Как свидетель живых дней далеких твоих,
в рассиявшихся солнца разливах,
словно чудный узор, от ворот Золотых
тень дрожит на панелях шумливых.
И на тени — челны, что от южных морей
всё плывут и плывут, остроносы.
Вижу, русичи в них, голос песни звончей,
встали тучки, светлы, русокосы,
в голубой вышине… Звук мечей вдалеке.
Днепр от крови горяч, но глотает
кровь своих и чужих… Тише песнь на реке,
лишь оружие грозно сверкает.
В небе встали не тучи — дворцы и мосты,
волны будто в осенней печали,
и целует полян боевые щиты
предзакатное солнце лучами.
Медь шеломов цветет. Ой, куда же зовет
путь-дорога, ясна, величава?
То до стен Цареграда плывет и плывет
орлекрылая рать Святослава.
Светит солнце тревожно с лазурных высот,
только небо полно тишиною,
и Перуна спасать устремился народ,
но Перуна накрыло волною.
Из горячих степей тучи шли напрямик.
Всё узнал ты, единственный, рано,
как грозило тебе море копий и пик
за спиной половецкого хана
и монголов орда, что Добрыня отбил
с побратимами в буре кровавой,
чтоб над синью полей ты, мой город, всходил,
расцветая и силой и славой.
Всё узнал ты, родной: и Батыя полон,
и руины, и горе без края.
А когда отошел рабства долгого сон,
ты ответил разгромом Мамая.
Несгибаемы были твои сыновья.
Почему ж ты склонялся калиной?
То под панской пятою стонала земля
в долгой, долгой ночи воробьиной.
Сколько раз ты вставал, распрямляя свой стан,
и склонялся, поверженный, снова,
Но принес тебе волю Хмельницкий Богдан,
вновь горела калина пунцово.
Светлой выси достичь ты стремился в борьбе,
видел солнце во тьме золотое.
Подал русский народ руку братства тебе,
чтоб идти нам дорогой одною.
Пала панская власть — только пепел да прах,
пали псы, что тебя истерзали.
Свое счастье держал ты в могучих руках,
но не крепко… Года пролетали.
И двуглавый орел тень раскинул свою
над отцовской землей, над тобою.
Долго бился народ, добывая в бою
мир свободы рукою стальною.
Вновь под звон-перезвон плещет морем знамен
славный Киев, но враг наступает,
словно тучи — полки, свист нагаек и стон,
кровь людская в Днепре закипает.
И гражданской войны грозный пламенный шквал
мать-земля высоко поднимала,
ты в неравном бою гайдамакам послал
орудийный ответ «Арсенала».
Пели пули вокруг, не сдержать их полет,
поднимался огонь над землею.
Руку братства тебе подал русский народ,
чтоб идти нам дорогой одною.
Только в шлемах стальных чужеземцы пришли,
и стонали твои тротуары,
грохотали орудья вблизи и вдали,
разгорались по селам пожары.
Снова ночь… Но в Унече восстанья огни
засветила рука пламениста,
и отряды пошли, были грозны они,