шли к цели сквозь огонь и дым,
мы вам сражаться помогали!»
— «Спасибо!» — скажут братья им,
с любовью, радостно обнимут,
и зазвенит фанфар металл,
бойцы стальные шлемы снимут
перед геройством тех, кто пал.
Всё дальше будут боя звуки,
уйдет пред солнцем темнота.
Живым пожмут солдаты руки
и поцелуют их в уста.
Знамена алые взовьются
и засверкает сталь штыков,
теснее воины сомкнутся
и разом грянут на врагов.
Так юность по ночам мечтала…
А землю словно била дрожь,
пожаром небо полыхало,
и шла к Олегу молодежь.
И крепла сила комсомольцев,
за что сражаться — каждый знал.
Оружье юным краснодонцам
Туркенич Ваня раздавал.
Они гордились краем милым,
своим Донбассом трудовым.
Пархоменко и Ворошилов
примером в жизни были им,
словно присутствуя незримо
среди героев молодых.
Олег рассказывал про Клима,
про славу давних лет былых,
как шел народ на белых гадов
и степь горела на ветру,
как Ворошилова отряды
нещадно били немчуру,
несли свободу Украине
(их колыбелью был Донбасс!),
давно Пархоменко загинул,
но жив он в памяти у нас.
«Донбасс!.. Мы все готовы к бою,—
сказал Олег, сказали все,—
за наше небо голубое,
за розы в утренней росе,
за птиц, поющих на рябине,
за шахты, села, города,
чтоб наша Родина отныне
войны не знала никогда.
Чтоб снова золотились нивы
и счастьем каждый день дышал,
чтоб нам в победы день счастливый
„спасибо!“ край родной сказал».
Кто биржу сжег в ночи бессонной,
спас из концлагеря друзей?
«Они, герои Краснодона», —
шумели ветви тополей.
Кто из фашистского полона
к свободе братьям путь открыл?
«Они, герои Краснодона»,—
гул над широкой степью плыл.
А кто немецкую колонну
разнес, ее ломая строй?
«Они, герои Краснодона,
ребята хватки боевой».
Борцы поры урочной ждали,
чтоб на фашистский гарнизон
напасть… Но яд таился в жале
измены… Тьма со всех сторон
борцам кричала: «Вас живыми
на муки схватят палачи!»
И вербы горестно над ними
шумели кронами в ночи.
И, словно плача, к ним склонялись,
тревогой полнясь, небеса,
как будто защитить пытались…
Но смерть глядела им в глаза.
Бежать, скрываться было поздно…
Замкнулось западни кольцо.
От гибели, нависшей грозно,
спаслись лишь семеро борцов…
Лишь семь средь нас… А остальные
(не меньше ста ведь было их!)
в подвалы брошены глухие…
И патриотов молодых
овеял стяг бессмертной славы,
сердцам их был неведом страх…
Олега мать во мгле кровавой
стоит, на черный глядя шлях…
Не возвратился сын с рассветом
и не припал устало к ней…
Я в образе печальном этом
скорбящих вижу матерей,
чьи сыновья в сраженьях пали
за отчий край в года войны.
«Олег мой!» — шепчет мать в печали.
Рыдает лес: «Мои сыны!..»
«Мои сыны, мои девчата,