Гусар побледнел, щека непроизвольно дернулась, он медленно выдохнул из себя воздух, будто купальщик, собирающийся прыгать в ледяную воду. Хотя такое сравнение не совсем подходящее — поэт больше напоминал солдата, собирающегося бежать в атаку из спасительного окопа прямиком под смертоносные пулеметные очереди.
— Ваше величество, вы очень многое сделали для России, народ на вас просто молится…
— Оставьте славословие! Вы офицер, а не торговец, расхваливающий залежавшийся товар!
— Ваше величество, пропало семь человек, молодых дворян, которых вы, по общему мнению, тайно казнили. И мне, как и многим другим офицерам, будет интересно узнать, чем они вызвали ваш суровый гнев и в чем виновата их сестра?
— Вы говорите о Зубовых?!
Губы Петра сложились в жестокую гримасу, вспыхнувшая ненависть моментально опалила душу. Два прошедших года не остудили душу, которая опять взывала к мести.
— Да, государь, прошу простить. Мне бы хотелось знать, за что эти люди подверглись столь странному забвению. Что с ними, ваше величество? И в чем перед вами оказалась виновата Ольга Александровна, что вы с ней сделали? Правду ли говорят, что вы прямо домогались ее любви?
— Ну что ж, — тихо протянул Петр, — вы храбрец, поручик, и осмелились меня спросить о том, о чем другие помалкивают. А потому отвечу прямо — я убил братьев Зубовых, а также князя Яшвиля, Саблукова, Аргамакова и Марина. Ольгу Зубову изнасиловал, но жизнь оставил, упрятал, правда, в монастырь на вечное заключение…
— Значит, все правда… — тихо прошептал поручик, потрясенно глядя на Петра. — Ради своей похоти вы, ваше величество, казнили ее братьев и друзей и после этого…
— Не торопитесь с выводами! Я сказал, убил, а не казнил! И убил собственными руками, в бою, лоб в лоб! С одной шпагой в руке против многих пистолетов! А эта милая женщина, как вы говорите… Эта тварь до этого застрелила в спину двух моих казаков!
— Как так?! — Поручик совершенно растерялся и побледнел, кое-как выдавив из себя: — Но мне говорили…
— Да мало ли что говорили, Денис Васильевич?! Главное — кто говорил и почему. Вы не задавались простым вопросом: почему молчат родственники всех жертв моего «произвола»?!
Последнее слово Петр выдавил с нескрываемым сарказмом. Перед глазами в его памяти плыл мост, на котором лежали тела убитых, и Зубова, что держала в руках плюющий свинцом револьвер.
— Они молчат, ваше величество.
— А вам никогда не приходило в голову, поручик, что они молчат не из-за страха перед Третьим отделением или жандармами, а из-за чудовищного стыда! И всплыви правда о тех днях двухлетней давности, как их фамилии будут навек опозорены?!