Еще несколько дней назад она бы отдала что угодно, лишь бы остаться с ним наедине. Чтобы снова повторилось то, что было между ними у бассейна. Но, оказавшись в непривычной обстановке, окруженная дикой природой, Фалин растеряла все свое мужество. К тому же у нее было это ужасное ощущение, что они остались вдвоем на всем белом свете. Невозможно было предугадать, что может произойти с ними. Возбужденная закомплексованная женщина… Сильный необузданный мужчина… Темная ночь…
Фалин поежилась и посильнее обхватила себя руками.
— Замерзла? Но сейчас должно быть около двадцати градусов, — удивился Бренд.
Фалин пожала плечами:
— Ну значит, у меня жидкая кровь или что-нибудь подобное.
— Или что-нибудь еще, — согласился Бренд.
Придвинувшись поближе, он сел рядом с ней, скрестив ноги.
— Давай, я согрею тебя. — Он положил ей руку на шею.
Фалин вздрогнула, словно ее ударило током.
— Какие мы нежные!
Она покачала головой и бросила быстрый тоскливый взгляд на спальный мешок.
— Может быть, я лучше лягу, — неуверенно сказала она.
Последовала долгая пауза.
— Если это — то, что ты хочешь…
Она закусила нижнюю губу, пытаясь решить, что именно она хочет. Одна Фалин, осторожная и разумная, хотела поскорее забраться в спальный мешок, от греха подальше, и застегнуть доверху «молнию», чтобы все ее тело, от головы до ног, было спрятано от пристальных взглядов Бренда. Но другая Фалин хотела позвать Бренда лечь рядом с ней и посмотреть, что из этого выйдет.
Кого она обманывает? Фалин прекрасно знает, что из этого выйдет.
— Мы можем соединить мешки вместе, — предложил Бренд, — они специально для этого приспособлены.
— А… Значит, ты тоже собираешься ложиться спать?
— Честно говоря, я имел в виду другое.
Сердце ее заколотилось, а дыхание участилось при мысли о том, что он, вероятно, имел в виду. Спать ей на самом деле совершенно не хотелось. Но сидеть вот так с Брендом в темноте?
— Что же мы будем делать? Петь песни у костра? Правда, костра у нас нет.
— Фалин, я уже вышел из школьного возраста, — мягко возразил Бренд.
— Печь картошку тоже не получится.
— Нам не нужно придумывать себе занятие, — тихо сказал Бренд. — Фалин, пока ты сама не захочешь, ничего не произойдет.
Она откинула со лба прядь волос:
— Предположим, я хочу. Что дальше?
Бренд увидел, как румянец смущения выступил на ее щеках, делая ее еще красивее, еще желаннее. Он был заворожен, околдован.
Фалин заставляла его чувствовать себя хищником, таким же, как Фэнг или как лев, которого призывает к себе возбужденная львица. Его тело горело огнем, сжигаемое плотским инстинктом, желанием соединиться с этой женщиной. Он наконец-то нашел себе подругу. Единственную женщину, которая сможет удовлетворить его. И она должна принять решение.