Чтобы не гнать пленку зря, но и не прозевать важного, попросили Дайнеко все-таки немножко поработать на нас - делать маленький характерный жест перед тем, как в кружении необязательных слов и вопросов он начнет закладывать вираж для выхода на серьезную цель.
Прогноз Михаила Петровича оправдался. Ладжун шел на сближение медленно.
Взаимное прощупывание, пробные атаки и контратаки, уход в глухую защиту, обманные маневры, поиски тактики, стиля поведения... С чем все это сравнить? Для бокса чересчур сложно, для шахмат - сумбурно. Ни с чем, пожалуй, и не сравнишь, кроме как с допросом, но не экранным или литературным, четко выстроенным и очищенным от примесей, а с живым, который увидеть можно лишь сквозь глазок...
В том, как складываются отношения следователя и допрашиваемого, есть много психологических сложностей. Рано или поздно хороший следователь их преодолевает, и возникает определенный контакт. С виду Дайнеко добился контакта без труда. Уже на втором допросе Ладжун держался гораздо свободней, а к концу его, похоже, произошел решительный сдвиг. Но впечатление было обманчивым. Просто дала себя знать многолетняя привычка Ладжуна к общению с самыми разными людьми, к "задушевной дружбе" с первым встречным, если тот мог оказаться полезным. В теперешней же ситуации полезней благожелательного следователя не было для него человека на свете.
- Пока веду не я, - усмехался Михаил Петрович. - Пока это он меня охмуряет методом "предварительного вхождения в доверие".
А чем завоевать доверие следователя? Только признанием вины. И приходилось Ладжуну признаваться. Но - понемногу и в пределах неоспоримо доказанных фактов, не более того. Шла усиленная игра в откровенность, которую Дайнеко для начала принимал, позволяя себя "охмурять". Он стал говорить Ладжуну "ты", "Юрий Юрьевич", порой даже "Юра", потому что обращение типа "обвиняемый Ладжун" окатывало того ледяной водой. Дайнеко терпеливо, с потаенным юмором сносил его пустословие, мелкие хитрости и увертки.
Внешне разболтанный, рассеянный, непрерывно отвлекающийся на мелочи, впадающий в амбицию по пустякам, с легко и неожиданно меняющимся настроением, он в действительности был ежесекундно собранным, расчетливым и наблюдательным. "Гибрид Чичикова с Хлестаковым", - определил как-то Михаил Петрович.
Вот Ладжун быстро лопочет какую-то чушь, всплескивая красивыми полными руками, картинно изумляясь и изображая, что душевно рад бы помочь следствию и не затруднять своего доброго друга Михаила Петровича. Но не может же он признать того, чего не делал!