Полночь протекала тайно,
как березовые соки.
Полицейские, как пальцы,
цепенели на углах.
Только цокали овчарки около фронтонов зданий
да хвостами шевелили,
как холерные бациллы.
Дрема. Здания дремучи,
как страницы драматурга,
у которого действительность за гранями страниц.
Семь мильонов занавесок загораживало действо,
семь мильонов абажуров
нагнетало дрему.
Но зато на трубах зданий,
на вершинах водосточных
труб,
на изгородях парков,
на перилах,
на антеннах —
всюду восседали совы!
Это совы, это совы, — узнаю кичливый контур,—
в жутких шубах, опереньем наизнанку — это совы
улыбаются надменно,
обнажая костяные
губы,
озаряя недра зданий
снежно-белыми глазами…