собой, вместо того, чтобы проверить, обиделась ли она на меня, или, хуже того,
испугалась. Мне нужно справиться с ударами моего сердца. Я был так близко, и она была
такая теплая.
— Не извиняйся. Я просто. Я никогда не делала ничего подобного раньше, и я немного
занервничала. Я не уверена, что я к этому готова.
Ее маленькая рука накрыла мою и, мой тугой кулак расслабился от ее прикосновения.
— Я тоже, — ответил я, наконец-то повернувшись и встретившись с ней глазами.
Ее глаза расширились от удивления.
— Ты тоже — что?
Я испустил смешок и перевернул свою руку так, чтобы ладони соприкоснулись. Затем я
пропустил пальцы сквозь ее.
— Я никогда не делал ничего подобного раньше. Если не считать того, когда в седьмом
классе Николь заперла нас в гардеробной Кайлы во время игры в "бутылочку" и
заставила меня прикоснуться к ее трусикам или она расскажет всей школе, я был слишком
напуган, чтобы поцеловать ее.
Маленький пузырек смеха вырвался изо рта Ланы, и она прикрыла его свободной рукой, чтобы не рассмеяться вслух. Я улыбнулся и сжал ее руку. Это была забавная история.
— Позволь мне сказать тебе, что мы чуть было не выдернули это очень странное и
тревожное воспоминание из воды. — На этот раз смех был слишком громким, чтобы
прикрыть его рукой, и я протянул руку и убрал ее руку ото рта.
— Не надо. Мне нравится слушать, как ты смеешься. И это из ужасно смешных историй.
Так что смех ожидаем.
— Я не могу поверить, что Николь угрожала тебе, — сказала она, все еще смеясь.
— В самом деле? Ты встречала Николь? Она была полна решимости потерять свою
девственность до средней школы, если это вообще возможно. Я думаю, что Бо, возможно, помог ей достичь этой цели в восьмом классе.
— О, Боже. — Ее смех угас и серьезное, вдумчивое выражение сменило его. — Что
происходит в твоей голове сейчас?
Вынужденная улыбка сразу же появилась на ее губах.
— Ничего, извини. Она посмотрела на костер вдали между ореховыми деревьями.
— Ты готова выйти?
Она была очень скрытной во многих вещах. Чем больше она ничего не хотела
рассказывать мне, тем больше мне хотелось узнать о ней.
Ее телефон зазвонил какой-то слащавой песней о любви, что я слышал по радио, и она
достала сумку и вытащила его. Вместо ответа, она быстро выключила его и сунула
обратно в карман своей сумки.
— Ничего важного? — спросил я, желая, чтобы она поделилась чем-нибудь со мной.
Она покачала головой и потянулась к дверной ручке.
— Нет. Никто, кто не может перезвонить позже.
Я наблюдал, как она вылезла из моего грузовика до того, как я вышел с моей стороны.
Лана МакДэниел держалась очень скрытно. Я подумал, узнаю ли я вообще когда-нибудь о