Мужчины снова загалдели, наперебой перечисляя варианты этого «не только». Подмигнув снова, Дэн туго затянул узел на моей талии.
– Теперь никуда не денется, – ухмыльнулся он и, схватив меня за руку, поволок к ручью. – Ты уж постарайся, девочка, иначе худо будет. – И столкнул с берега, украдкой сунув мне в руку какой-то предмет.
Лишь в воде я поняла, что это нож.
– За работу, крошка! – скомандовал Дэн и стал травить веревку.
Я нырнула, ощущая настоящее блаженство. Нож был тупой и не резал, но, орудуя его концом, мне удалось развязать узел. Освободившись, я поплыла по течению, понимая, что рано или поздно оно приведет к морю.
Следующие несколько часов, опасаясь погони, я плыла и плыла без остановки, держась у самого дна. Не знаю, почему Дэн дал мне нож. Наверное, у него была жена или сестра, а может, и дочка, которую он искренне любил когда-то, прежде чем мир сошел с ума.
Ручей вынес меня к реке, и я поплыла дальше, потому что все реки текут к морю.
Плыть в глубоких водах широкой реки было легко. Должно быть, как обычному человеку – ходить по ровной дороге. Только мне еще и течение помогало: направляло и держало на плаву, когда я уставала.
Проголодавшись, я поймала рыбу и съела, оставив лишь голову и хребет. Вкуснятина! Поймала еще одну и на елась до отвала.
После я лениво плыла по течению, почти не шевелясь и лишь изредка возвращаясь к середине реки. Страх оставил меня. Встреча с бандитами теперь походила на полузабытый кошмар. Даже Пайни-Бьют постепенно стирался из памяти.
Зато пробудились давние мысли и воспоминания. Например, сон, который я видела много лет назад, когда еще жила с Эллисон, своей родной мамой. В том сне она будто бы родила мне братика. Он лежал в белой колыбельке, такой крохотный, как птенчик. Да это и был птенчик с серовато-коричневыми крылышками и человеческим лицом.
Братик что-то прочирикал, но слов было не разобрать.
– Не понимаю, – вздохнула я.
Он снова зачирикал и выбрался из колыбели. Наверное, хотел сказать: «До встречи, Лина». Потом расправил крылья и улетел.
С тоской я глядела ему вслед. Такой славный, такой хорошенький. Жаль, что улетел. Мы ведь могли подружиться.
Много позже я рассказала свой сон Мэг и спросила, правда ли у меня есть братик.
Мэг ответила с присущей ей серьезностью:
– Никакого братика, тем более птенчика, у тебя нет. Ни я, ни Эллисон его не рожали.
– Он есть, есть! – не унималась я. – Такой малыш с перьями и крыльями. Я видела его во сне!
Мэг помотала головой:
– Это всего лишь сон.
– Он птенчик, крохотный такой птенчик.
– Чепуха, – отрезала Мэг, закрывая тему раз и навсегда.