«Я знаю, что сделаю, — подумал Перегрин. — У меня в запасе два часа, я пойду пешком, как какой-нибудь герой Филдинга или Диккенса. Пойду на север, туда, где Хэмстед и Эмили. Если натру мозоли, сяду в автобус или спущусь в метро, а если время будет поджимать, возьму такси. И мы с Эмили вместе поедем в «Дельфин».
Приняв решение, он воспрял духом. Перейдя мост Черных братьев, он пошел по Блумсберри к Мэрилбоуну и Майдавейл. Его мысли были заняты Эмили, «Дельфином» и Джереми Джонсом.
У Гертруды Брейси была особая манера: она бросала острый пронзительный взгляд на собеседника и через секунду отворачивалась, резко дергая головой. В результате ее визави испытывал чувство неловкости, подозревая, что за манерами дамы скрывается не столько суетливость и непоседливость, сколько глубокое недовольство окружающими. Она то и дело улыбалась с вызывающим видом и за словом в карман не лезла. Аллейн, привыкший не доверять первым впечатлениям, предположил, что мисс Брейси из тех, кто любит сводить счеты.
Подтверждение своему мнению он обнаружил в поведении ее коллег. Актеры, собравшиеся воскресным утром в «Дельфине», расположились в кабинете администрации с уверенностью и раскованностью, свойственными людям их профессии, однако в их глазах мелькало беспокойство, а в великолепно поставленных голосах проскальзывали скорбные нотки. Настороженность была особенно заметна в Дестини Мед, поскольку та не брала на себя труд ее скрывать. Закутанная в меха, в перчатках чуть ли не до плеч, она сидела откинувшись в кресле и время от времени посматривала на Гарри Гроува, который, поймав ее взгляд, широко улыбался в ответ. Когда Аллейн принялся допрашивать мисс Брейси, Дестини Мед и Гарри Гроув снова переглянулись: она — со значением приподняв брови, он — явно забавляясь в предвкушении скандала.
Маркус Найт выглядел так, словно ему нанесли непростительное оскорбление, и в то же время он, по-видимому, опасался, что мисс Брейси может зайти слишком далеко в своих высказываниях на щекотливые темы.
Чарльз Рэндом наблюдал за ней с выражением тревоги и неодобрения, а Эмили Данн — с очевидным огорчением. Уинтера Мориса, казалось, раздирали противоречия: в смятение чувств вторгались деловые соображения. Он глянул на мисс Брейси так, словно она помешала ему производить невероятно важные вычисления. Перегрин, сидевший рядом с Эмили, уставился на собственные сцепленные пальцы, время от времени поглядывая на соседку. Он внимательно слушал вопросы Аллейна и ответы Гертруды. Джереми Джонс, устроившийся несколько поодаль остальных, сидел выпрямившись, словно аршин проглотил, и не сводил глаз со старшего инспектора.