что и говорить, но появление Тревора, а затем Хокинса и, самое главное, осознание того, что он сделал — он не собирался убивать, — выбили его из колеи. И кое-чего он так и не совершил.
— Не подобрал вещички?
— Точно. Они полетели вниз вместе с Тревором.
— Ему крупно не повезло, — сухо заметил мистер Фокс. Несколько секунд он задумчиво смотрел на Аллейна.
— Вот что я вам скажу, и заметьте, я пошел у вас на поводу. Если это был Джоббинс, а не убийца, напяливший пальто Джоббинса, то тогда преступление было совершено после разговора Джоббинса с Хокинсом и до того, как Хокинс вернулся с подносом и обнаружил тело.
— И совершено оно кем-то, кто прятался где-то рядом на бельэтаже, и, подслушав разговор, умудрился набрать комбинацию шифра, открыть сейф, достать добычу, убить Джоббинса, едва не убить Тревора, отпереть все замки на двери и слинять — и все это в течение пяти минут, пока Хокинс кипятил чай.
— Да, — поразмыслив сказал Фокс, — это невозможно. Голову даю на отсечение, невозможно… А что у вас теперь на уме? — спросил он, подозрительно взглянув на шефа.
— Пригласите Джереми Джонса и узнаете, — сказал Аллейн.
Выйдя из кабинета администрации, Гарри Гроув расплылся в улыбке.
— Держу пари, вы уже подумали, что я отправился стучать на вас, — весело сказал он. — Ничего подобного, смею вас уверить. Сказал только, что вы меня на дух не переносите, чего, впрочем, они никак не могли не заметить.
— Они не могли заметить то, чего не существует в природе, — сердито сказал Перегрин. — Я вполне переношу твой дух, Гарри. Но думаю, что ты становишься жутким занудой, когда изображаешь из себя трудного ребенка. Твое поведение бывает идиотски дурашливым и порою оскорбительным, но сказать, что я тебя не переношу, я не могу. Ты мне даже нравишься.
— Перри, какое великолепное самообладание! А ты, Джереми?
Джереми, явно не расположенный к беседе, раздраженно воскликнул:
— Господи, да в чем дело! Городите всякую чушь.
— А ты, Уинти? — спросил Гарри.
Морис холодно взглянул на него.
— Мне что, больше делать нечего? Чушь. — Он развел руками. — Я слишком занят, чтобы ненавидеть кого-нибудь.
— Так, в отсутствие Чарли и девочек остается спросить лишь короля дельфинов.
Как только Гарри вышел из кабинета, Маркус Найт переместился на дальний конец фойе бельэтажа. Услышав последние слова Гарри, он повернулся и с достоинством произнес:
— Я решительно отказываюсь принимать участие в подобного рода опросе. — И смазал все впечатление, закричав: — И я не желаю больше терпеть эту глупую, унизительную, нелепую кличку!