— Что случилось? — спросил он.
— Я собираюсь сделать заявление, так, кажется, это называется. Я хочу, чтобы ты его услышал.
— Ради бога, Джер, не будь идиотом. Какое заявление? О чем? Почему?
Перегрин увидел на столе помятую перчатку и две перчатки из реквизита. Они так и лежали, как Аллейн их положил.
— Что все это значит? — возмутился Перегрин. — Кто посмел так обращаться с перчаткой Гамнета?
— Никто, — сказал Джереми. — Это не перчатка Гамнета. Это чертовски хорошая подделка. Я ее сделал, и ты должен об этом знать.
Последовало долгое молчание.
— Ты идиот, Джер, — медленно произнес Перегрин. — Невероятный идиот.
— Вы собирались рассказать нам свою историю, мистер Джонс?
— Да, пожалуй, начну.
— Инспектор Фокс будет делать заметки, которые вам потом предложат подписать. Если по ходу заявления я замечу, что деяния, в которых вы собираетесь признаться, попадают под статью о задержании, я предупрежу вас.
— Да, хорошо. — Джереми взглянул на Перегрина. — Все в порядке, меня не арестуют. И ради бога, перестань на меня пялиться. Поди сядь где-нибудь. И слушай.
Перегрин сел на краешек собственного стола.
— Это началось, когда я ходил в музей Виктории и Альберта делать рисунки перчатки для постановки. Эмили Данн, которая время от времени помогает в магазине, набрала кучу старинного барахлишка, из которого мы и выбирали подходящий материал для копий. Мы нашли подходящую пару, кучу шелка для вышивки, золотую проволоку и немного поддельных драгоценностей, всего этого вполне хватало на копии. Но в процессе поисков материала я наткнулся вот на эту. — Джереми кивком указал на одиночную перчатку, лежавшую на столе. — Она подлинная, если иметь в виду время ее изготовления; возможно, лет на пятьдесят моложе шекспировской. Перчатка для маленькой женской руки. У нее была и крага, и кисточка, только вышивка совсем иная. Я… Наверное, я помешался на настоящей перчатке. Я очень, очень тщательно ее перерисовал. Помнишь, Перри, на рисунке она выглядела как в жизни, ее хотелось потрогать. И все время, пока я работал над реквизитом, шли разговоры о том, что Кондукис продает перчатку частному коллекционеру из США.
Дальше Джереми заговорил быстро и обращаясь исключительно к Аллейну.
— У меня бзик на исторических сокровищах, находящихся вне страны их создания. Будь моя воля, я бы завтра же вернул Афинам весь древнегреческий мрамор. Я начал делать копию, сначала просто ради спортивного интереса. Думал подшутить над Перегрином или отправить ее на экспертизу в музей. Мне повезло, я нашел подходящий шелк, золотую и серебряную проволоку и все прочее. Настоящий старинный материал. Я делал ее почти у тебя под носом, Перри, пару раз ты чуть меня не застукал, но так ни о чем и не догадался. Но тогда у меня не было намерения — ни малейшего — совершить подмену.