Эс-Ти думал, готов ли он пересечь Ла-Манш? Наверное, нет! Все эти недели невыносимой тряски в открытом экипаже, когда он мог сосредоточить внимание на неподвижном ландшафте, ничто по сравнению с адской мукой корабельной койки в неспокойном море.
Он пожалел, что не принял порошок, купленный у шарлатана-аптекаря. Когда Эс-Ти открывал глаза, все качалось и падало перед ним; он чувствовал каждое движение корабля. Его внутренности словно прилипли к горлу. Казалось, чья-то огромная рука душит его, подбрасывает и сжимает с неумолимой силой.
Вдруг чья-то нежная ладонь коснулась его щеки и виска. Свежий приятный аромат отогнал неприятные запахи.
— Вы взволнованно дышите, — сказала Ли. Опираясь на переборку, она обтерла ему лицо душистой водой. — Попытайтесь успокоиться.
Он так сильно схватил ее за руку, что ей стало больно.
— Спокойнее, — приговаривала она. — Спокойнее.
Ли с большим трудом приготовила отвар папоротника на палубе в чугунке. Но он не мог удержать ни одного глотка.
Капитан маленького суденышка, занимавшегося контрабандой, вошел внутрь и заглянул через ее плечо в койку.
— Разрази меня гром. Я повидал, как людей разбирало от рома, но чтобы так — не приходилось. Наверное, это не просто морская болезнь.
Ли погладила рукой его влажный лоб.
— Не пытайтесь говорить. Закройте глаза, вам нельзя говорить.
Он издал звук, похожий на сдавленное всхлипывание, которое заглушило судорожное свистящее дыхание. Ли вспомнила ту толпу пассажиров, страдавших от морской болезни, когда в первый раз ехала через Ла-Манш во Францию. Но Сеньор оказался намного в более тяжелом состоянии. На палубе корабля он перенес еще один тяжкий приступ. Ли помогла ему перебраться в каюту.
— Я не понимаю, почему он так тяжело переносит качку, — проговорила она, гладя его лоб. — Не понимаю, что это за болезнь. Конечно, все зависит от выносливости…
Капитан возразил:
— Это красиво звучит — про выносливость. Вы образованный молодой джентльмен, да? — Он поглядел на руку Ли и затем улыбнулся: — Вы его «приятельница»?
Ли перестала гладить лоб Сеньора. Тот перевернулся на бок с тяжелым стоном.
— Живи и давай жить другим — так я считаю! Может быть, мне и самому понравился бы симпатичный мальчишка! — Капитан поднял локон, упавший ей на ухо.
Ли дотронулась до рукоятки кинжала, спрятанного под курткой. Но не успела его достать, как Сеньор сделал резкое неожиданное движение, и капитан был крепко схвачен за полы куртки.
Он так сильно тряс капитана за лацканы жилета, что пуговицы полетели на пол.
— Успокойтесь, — произнес капитан, — вы больны.