Джино вздрогнул от неожиданности и перевел взгляд с телевизора на дочь. Пятнадцатилетнее дитя! Девчонка! Это что, розыгрыш?
— Я не шучу, — резко произнесла Лаки. — Разве дети не должны интересоваться семейным бизнесом?
Она пудрит ему мозги, ведет какую-то непонятную игру. Жалко, что Коста и Джен не остались ужинать, при них было бы гораздо проще.
— Послушай. Тебе нужно окончить школу, поступить в колледж, встретить хорошего парня и выйти замуж. По-моему, что может быть лучше?
Лаки прищурила угольно-черные глаза — глаза Сантанджело — и храбро парировала:
— А по-моему, это гадость.
Джино в свою очередь пригвоздил ее взглядом.
— Прикуси язычок. Будешь делать то, что я скажу. Когда-нибудь ты сама поблагодаришь меня за это.
Лаки не отвела глаз.
— У меня не было возможности получить настоящее образование, — продолжал Джино. — Разъезжать по заграницам и все такое. Я сызмальства должен был зарабатывать на жизнь — мне было даже меньше лет, чем тебе. Так что тебе повезло, — тут он вспомнил, что сказала Мария сразу после рождения дочери. Мария… Бледная, нежная, прекрасная…
Они назвали девочку Лаки. Господи! Если бы Мария была жива! Если бы он мог воскресить ее! Если бы…
* * *
— Новенькая! Новенькая! Новенькая! — неслось со всех сторон.
Прекрасный частный пансион в Коннектикуте больше походил на прекрасную частную тюрьму — с обязательным ношением формы, надзирателями, закамуфлированными под учителей, и зловредными сопливыми девчонками, которых Лаки возненавидела с первого взгляда.
Через два дня ей стало ясно: нужно драпать.
Через неделю это желание переросло в острую потребность.
У нее был список телефонов Олимпии. Под предлогом необходимости позвонить Джино она ушла с математики и разыскала подругу.
Та находилась в Париже — в шикарной резиденции своего отца на улице Рош. Брала уроки русского языка.
— Я подыхаю от скуки! — вопила она в трубку. — Ты не представляешь, какая публика здесь изучает русский! Дерьмо собачье!
— Да уж, наверное, тебе получше, чем мне в этой выгребной яме! Я должна выбраться отсюда! У тебя есть идеи?
— Да. Садись на самолет и лети сюда. Возьмем одну из папиных машин и махнем на юг Франции. Это будет настоящий кайф! Как по-твоему?
— Конечно! Но у меня нет денег. Всего двадцать три доллара пятнадцать центов.
— Нет проблем, — весело возразила Олимпия. — Наш дом сплошь нашпигован телексами. Все, что от меня требуется, это позвонить, чтобы для тебя оставили билет в аэропорту Кеннеди. На мое имя. Ты только выберись, остальное — моя забота. У тебя есть паспорт?
— Да.
Они потолковали еще несколько минут, и к тому времени, как Лаки положила трубку, она так же, как Олимпия, была убеждена, что все будет в порядке. Так и случилось.