— Что — тоже?
— Не ожидали от себя визита к вам. Обстоятельства, как говорится, вынудили, синьор Массимо, — не обращая особого внимания на откровенную враждебность хозяина, балагурил Стас, снимая куртку и сапоги.
Ольге не осталось ничего иного, как последовать его примеру.
Фандотти, заметивший, что его холодность не производит на русских ни малейшего впечатления, сбавил тон и спросил:
— Есть проблемы?
— Есть, синьор Массимо. И еще какие! Где мы можем с вами поговорить?
— В кабинете. — Под натиском полковника Фандотти на глазах становился покладистым и даже любезным. Он снизошел до того, что приказал Марко подать кофе гостям.
Дубовой в нетерпении потирал руки. Сделав глоток, он отставил чашку в сторону и начал издалека:
— Говорят, господин Фандотти, вы — страстный поклонник огнестрельного оружия.
— Порко Мадонна! Это громко сказано, полковник. У меня есть небольшая коллекция. Так, пустяки.
— Вы находите пустяком сорок две единицы огнестрельного оружия? На мой взгляд, это целый арсенал! Можно взглянуть на него?
— Конечно. Только я не понимаю, чем вызван столь пристальный интерес к моему хобби.
— Сдается мне, что вы, господин Массимо, все понимаете, только не хотите признаться.
— В чем признаться?
— Ну, например: где вы были вчера между девятью и одиннадцатью вечера?
— В офисе. А почему, собственно, я должен перед вами отчитываться? — Синьор Фандотти начал сердиться. Он вскочил и забегал по кабинету, возбужденно размахивая руками. — Насколько я понимаю, во всей отвратительной серии убийств, произошедших под крышей моего дома, виноват некто, кого я вас попросил разыскать. И я совсем не ожидал, что мне придется оправдываться, доказывая собственную невинность.
Слово «невинность», употребленное вместо «невиновность», развеселило Дубового. Он улыбнулся, затем невозмутимо продолжал:
— Не нужно так волноваться, гражданин Фандотти. Кто может подтвердить ваше алиби? — Стас называл Фандотти «гражданином», подчеркивая, что изменился процессуальный статус его собеседника: из свидетеля он превратился в подозреваемого.
Массимо, однако, этого нюанса не оценил, его поставило в тупик прежде всего слово «алиби». Он явно не понимал, причем тут его алиби и о чем вообще идет речь. Итальянец остановился и, вытаращив глаза, уставился на Дубового.
Ольга поняла его затруднения и мягко повторила вопрос:
— Кто может подтвердить, что вы, синьор Фандотти, действительно были в офисе с девяти до одиннадцати вечера?
— Охранник и водитель, которого я вызвал, чтобы ехать домой! — кипятился Фандотти. — А что все-таки произошло? Может, вы мне скажете наконец?