— Примерно месяц назад Андрюша попал в неприятное положение. К сожалению, он не рассказывал мне подробности, но однажды вечером, вернувшись с работы, сообщил мне, что все уладил. «Ты занял деньги, — спросила я, — но у кого?» — «У одной нашей общей знакомой». Я догадалась, что у Леночки. Я была против! Недаром в народе говорят: займешь деньги — потеряешь дружбу. Андрюша занял, но отдавать-то было нечем. Леночка стала звонить, требовать… Очень неприятный момент. Мы выставили на продажу свою дачу, и уже приходили покупатели… Я собиралась сказать ей об этом, как раз на дне рождения, но не успела.
«Ай да Ларисочка! Ай да умница!» — мысленно похвалила я себя. С первого тыка нашла причину, по которой Андрей Гаврилов мог желать смерти Елены.
Мы вышли из квартиры Гавриловых слегка оглушенные.
— Мир перевернулся! — выдохнула Ольга. — То-то они оба казались мне людьми, у которых ветром крышу сдуло, но Быстрова… Нет, мне этого не понять!
— А я как раз насчет Ленки не удивилась. Она всегда проповедовала лозунг, что в жизни все нужно испытать. Однажды она пыталась всучить мне сигарету с анашой. Попробуй, говорит, не пожалеешь. Я отказалась по той же причине: попробовать все я и так не смогу, а наносить себе заведомый вред… Почему бы тогда не попробовать сигануть с шестого этажа? А вдруг останешься в живых?
— Какая ты, оказывается, правильная была, — усмехнулась Ольга.
Внезапно она остановилась, схватилась за живот и побледнела.
— Этого еще не хватало.
— Что, схватки начались? — испугалась и я.
Довела ее до машины, и мы помчались в женскую консультацию.
— Какой срок? — строго спросила Ольгу гинеколог.
— Тридцать две недели.
— Ну и что это у нас за вид?
— Какой вид? Нормальный, — сразу взъерошилась Ольга.
— Каблуки! Немедленно снять! Накрасилась. Небось по городу разгуливала?
— А что же мне, лечь и лежать?
— Понадобится, будешь и лежать! Мы для чего вам больничный лист выписываем?
— Чтобы мы своим внешним видом не оскорбляли взглядов сослуживцев.
— Юмористка, да? Вот родишь посреди улицы, не до смеха будет!
Доктор так явно злилась, что я подумала — еще немножко, и она даст Ольге хорошую оплеуху.
— Была бы несмышленышем лет семнадцати, а то ведь, можно сказать, старородящая…
— Я?! — натурально изумилась Ольга.
Но когда я попыталась отправить ее домой, чтобы уложить в постель, как советовала доктор, она воспротивилась:
— Мне надо сходить еще в одно место. Ты подала мне идею.
— Ничего я тебе не подавала! Езжай домой.
— Не поеду!
В общем, я, наверное, перенервничала больше, чем моя подруга. Так что в конце концов, не обращая внимания на протесты, я позвонила Кононову и нажаловалась на его непослушную супругу.