Она благодарно посмотрела на него.
— Но как же твоя работа?
— Не беспокойся обо мне. Найду себе что-нибудь. Может, вернусь на старое место.
— Разве ты хочешь этого?
Он беззаботно пожал плечами и с улыбкой сказал:
— А почему бы нет?
Ее поразило, что он с такой легкостью готов был отказаться от теперешней работы, и она была ему очень благодарна. За четыре месяца совместной жизни она успела убедиться в том, что у нее было гораздо больше честолюбия, нежели у него. То, что он ей сказал о своей цели в жизни, оказалось правдой. Он хотел приличную работу, любящую женщину и впоследствии, может быть, детей. В Александре он души не чаял, но Беттина знала, что ему хочется своих детей.
— Ты думаешь, надо соглашаться?
— Ты в своем уме, Беттина? Звони Нортону сию же минуту!
Она кротко наклонила голову и лукаво улыбнулась.
— Я дала согласие еще за обедом.
— Ах ты, плутовка. Когда двигаться в путь? — спросил он, понизив голос.
— В середине июля.
Пакстон кивнул, она поцеловала его и ушла из редакции.
Тем же вечером Оливер позвонил из дома своему прежнему шефу в Лос-Анджелес, и через два дня последовал ответный звонок. Оливеру предлагали работу в лос-анджелесской газете, причем место явно выигрывало по сравнению с тем, какое у него было до отъезда в Нью-Йорк, но, без сомнений, уступало завидному положению театрального обозревателя «Нью-Йорк Мейл». Беттина чувствовала себя виноватой, но Оливер, заметив это, не позволил ей печалиться. Он усадил ее рядом с собой на диван, стоявший в отделанной деревянными панелями уютной библиотеке, и, поглаживая ее золотисто-каштановые волосы, проникновенно сказал:
— Беттина, поверь: даже если бы мне не удалось найти никакой работы в Калифорнии, я и тогда поехал бы с тобой.
— Ах, Олли, но ведь это так несправедливо. — Глаза ее с тревогой смотрели на Оливера. — Ведь то, чем ты занимаешься, так же важно, как и моя работа.
— Это не так, крошка. Мы оба понимаем это. Перед тобой — блестящая карьера, а у меня уже никогда не будет ничего, кроме места службы.
— Ты тоже мог бы сделать карьеру. Ты мог бы стать как Айво… — голос ее упал, потому что он с улыбкой качал головой.
— Я так не думаю.
— Но почему?
— Потому что не хочу никакой карьеры. Беттина, мне сорок три, я не хочу потерять здоровье ради… не знаю чего. Не хочу сидеть в кабинете до полдевятого вечера. Карьера не стоит таких лишений. Мне хочется хорошо пожить.
Беттине тоже хотелось пожить хорошо, но этого ей было мало.
— А ты станешь великой и знаменитой, — добавил Оливер.
Беттина улыбнулась, услышав это.
— Ты правда так думаешь?