Итак, после аукциона не останется ничего, что принадлежало бы ей, и к тому времени она надеялась найти покупателя на квартиру. Жить даже короткое время в опустошенном жилище было бы выше ее сил.
Она стояла рядом с маклером, с любопытством разглядывавшей Беттину, и ждала, когда миссис Либсон наконец возвратится из кухни. Было необычно, что хозяйка показывает квартиру при продаже, но ведь Беттина была необычная девушка.
— Вы уже подыскали что-нибудь для себя? — заинтересованно спросила агент по продаже недвижимости. Даже если Беттина вся в долгах, думала она, то, продав эти хоромы, она сможет купить себе что-нибудь небольшое и симпатичное — однокомнатную квартиру или пентхаус[2] с одной спальней с видом на парк. Это обойдется ей не более чем в сто тысяч. Маклеру не могло прийти в голову, что Беттине необходимо учитывать каждый доллар, полученный за большую квартиру, равно как и всю выручку с аукциона, чтобы освободиться от долговой кабалы.
Поэтому Беттина лишь покачала головой.
— Я еще ничего не смотрела. Сначала надо продать эту квартиру.
— Так не годится. Вы же понимаете, что может произойти — покупатели тянут-тянут, а потом вдруг соглашаются, и вам надо в течение суток освободить квартиру.
Беттина попыталась улыбнуться, однако улыбка получилась жалкой. В ее планы входило переехать в «Барбизон», гостиницу для женщин на углу Лексингтон-авеню и Шестьдесят третьей улицы, и ежедневно просматривать объявления в «Нью-Йорк Таймс» и, конечно, в «Мейл». Таким образом она надеялась за несколько дней, в крайнем случае недель, снять подходящую квартиру. Может быть, даже вместе с какой-нибудь женщиной, если получится. А потом искать работу. Беттина решила больше не обсуждать этот вопрос с Айво. Он предложил бы ей некий волшебный офис и жалованье, которое она не заслуживает, а ей этого вовсе не хотелось. Ей хотелось самой зарабатывать себе на жизнь. Она должна найти самую обыкновенную работу. Хотя такая перспектива не вселяла в нее особого восторга.
Возвратилась миссис Либсон.
— Ах, просто не знаю, что делать с этой кухней. Я в такой растерянности, душа моя, — сказала она, с укором взглянув на Беттину, которая тем временем пыталась изобразить радостную улыбку.
Наоми Либсон перевела взгляд на маклера, кивнула, и они, сухо попрощавшись, ушли. Беттина мягко притворила дверь и некоторое время стояла, в душе посылая проклятия этой парочке. Она бы и гроша ломаного не дала за то, что эта дама купит квартиру. Да и продавать квартиру такой бестии уже не хотелось. Перестроит тут все. Какое право она имеет притрагиваться к тому, что принадлежало лишь Беттине и ее отцу?