— Закрой глаза!
И снова безропотное подчинение. Я срываю вуаль и кончиками пальцев провожу по бархату её кожи, и уже сам закрываю глаза. Рука скользит по плавным линиям девичьего стана и воображение рисует мне ту единственную, которую я не переставая вижу в своём сне. С тихим стоном я прижимаю девушку к себе, блуждая руками по податливому телу, которое в реальности мне напоминает мою призрачную мечту. Но стоит моим губам прикоснуться к нежной шее, как мои иллюзии разбиваются в дребезги.
Стон разочарования срывается непроизвольно, а мой разум лихорадочно начинает искать способы своего же собственного обмана. Я кидаюсь к сервированному столу и запихиваю в дрожащие руки сочные фрукты. Я не верю своим собственным глазам, когда подбегаю к девушке и выдавливаю сок прямо ей на лицо, а затем размазываю разноцветную липкую жидкость по её телу, нисколько не заботясь ни о её изысканном одеянии, ни о том что мелкие семечки прилипшие к открытым участкам кожи создают неудобство. Я с поспешностью провожу языком по её плечу и пробую на вкус смешанный нектар. "Так намного лучше!" Удовлетворённое сознание вновь позволяет мне приступить к необычному соблазнению. Я роняю её на широкое ложе, никогда ранее не видевшее женского тела, никогда не впитавшего женского аромата… Стоп… Запах…
Снова поспешно покидаю податливое тело, но теперь моя цель — это найти что-то хотя бы издали напоминающее аромат моей одержимости… Я будто бы в полубреду открываю хрустальные флаконы с ароматическими маслами. Лихорадочно перебираю нюансы, но пересытившееся обоняние больше не может мне помочь с правильным выбором и, уже не разбираясь насколько аромат близок к моим воспоминаниям, я поливаю наложницу прямо из нескольких открытых бутыльков. Она только удивлённо открывает глаза, но даже не пытается сопротивляться моим непонятным изысканиям.
Наконец я возвращаюсь в постель, нависаю над ничего непонимающей девушкой и… ещё одна существенная деталь отвлекает меня от конечной цели. Её волосы золотом рассыпались на светлой подушке, а я горю от желания запустить свои руки в… чёрную шёлковую гриву. Уже не совершенно соображая, что я творю, соскакиваю с брачного ложа и хватаю со стола наполненную чернильницу.
Когда она увидела, как я хватаюсь за чернильницу, её глаза наполнились ужасом, наверное именно в этот момент до неё и, самое главное до меня, дошло, что властелин окончательно свихнулся. Я как будто увидел себя со стороны. Здоровый, даже для своей расы серпан, склонился над трясущейся от страха, измазанной с ног до головы непонятно какими продуктами, липкой от разноцветного сока девушкой и не для того, чтобы предаться любовным утехам, а чтобы добавить дополнительных красок в её, и без того пёстрое убранство.