Но вот товар просканирован, деньги вручены кассиру, несколько монеток
сдачи утонули в кармане, следом за ними Добряков отправил по две бутылки
в оба кармана, а оставшиеся шесть ухватил в обе «клешни», как называл
специальный захват пальцами, позволявший нести в одной руке несколько
бутылок, и вышел из магазина.
Поставил бутылки на асфальт, одну из них откупорил и жадно припал к
горлышку. Опрокинул половину, проглотил, выдохнул. Хорошо пошло!
Закурил. Помечтал о будущем – оно теперь рисовалось ему светлым и
радужным, как вот эта отливающая всеми цветами ажурная пивная пена.
13
- Здорово, - кто-то хлопнул его сзади по спине.
Добряков обернулся – Рюмин. Его сосед по лестничной площадке, Рюмин
был на три года старше его, но выглядел не в пример блекло: землистый цвет
лица, без передних зубов в вонючем рту, из которого разило, как из душной
бочки, с застаревшим фингалом под левым полузаплывшим глазом и с
отвратительной гноеточивой сыпью на лбу, пигмейского росточка да и
вообще убогий какой-то.
- Ну, здорово, - проворчал Добряков. Он не любил Рюмина за его
назойливость, за постоянные поползновения подмазаться, набиться в друзья.
- Слышь, - льстиво подъезжал сосед, - не угостишь глоточком? С утра
сгораю…
- С утра? – удивился Добряков. – Так уж давно сгореть пора.
- На тебя вся надежда, - будто не слышал Рюмин.
- Ну чего пристал? – злобно наехал Добряков. – Иль не знаешь, что я не
работаю, что на инвалидности я?
- Так ить я тоже не работаю, - испуганно съежился сосед. – Могли бы того…
друг другу помогать…
- В чем помогать-то? – расходился Добряков. – Помогать пиво мое хлестать?
- Эх ведь ты какой! – Рюмин опасливо отступил в сторону. – Никогда не был
человеком. По-человечески попросил помочь, а ты…
- А ты знаешь, что задавать вопросы и пердеть – проще, чем отвечать и
нюхать? – и Добряков угрожающе надвинулся на соседа.
- Ну ладно ты, ладно, я ведь ничего… - Рюмин даже отпрыгнул подальше от
сурового соседа, укоризненно покачал головой и зашагал прочь, сокрушенно
махнув рукой.
14
Добряков допил пиво, сунул пустую бутылку в урну, прихватил остальные с
асфальта и направился домой.
«Может, зря я с ним так? – подумал он. – Да нет, ничего не зря! Работать не
хочет, а у инвалида просит!»
Придя домой, Добряков развалился на диване на кухне. Одну бутылку он
поставил на стол, остальные восемь убрал в холодильник.
Было десятый час вечера часа, когда, выкурив полторы пачки сигарет и
выпив девять бутылок, Добряков поднялся с дивана, пошатываясь, прошагал
в туалет, справил нужду и хотел было отправиться спать, но вдруг
остановился посреди прихожей и задумался. В холодильнике оставалась еще