Илья в это время думал о том, удалось ли ему ввести в заблуждение своих спутников, не распознал ли кто-нибудь его истинных намерений. Тяжелый неповоротливый плот летел с курьерской скоростью. Вокруг все гремело, пенилось, клокотало. Илюша был мокрый до последней нитки от брызг, окатывавших его возле каждого камня. В одном месте плот с огромной силой врезался в узкий тесный пролет между двух черных валунов. Илья почувствовал сильный толчок, бревна ходуном заходили под ногами, и короткий свистящий скрежет заставил его содрогнуться. «Ну и несет же… Только бы гидростанции строить на этих порогах…»
Но вот река неожиданно и круто повернула влево, оттолкнулась от каменной стены хребта и широкой серебристой лентой вытянулась по зеленой долине навстречу солнцу. И сразу будто огонь запылал над рекой, будто не вода, а плавленое серебро потекло по ее каменному ложу и заиграло на перекатах. Илюша увидел тот берег, от которого только вчера начался их путь в пещеру.
Лошади спокойно паслись в ложке, где их оставили накануне. Все шло как нельзя лучше. Даже река — самая страшная преграда — и та не помешала, а помогла ему. Отдохнувшие за ночь кони были готовы к новому трудному походу. Илюша поймал карего мохноногого коренника — он был выносливей и крепче пристяжки — всыпал ему в торбу добрую порцию зерна, оставленного вчера под сосной, нашел в мешке кое-что и себе пожевать и, наскоро перекусив, тронулся в путь.
Километра три он ехал крупным шагом, чтобы разогреть коня, потом перешел на широкую рысь, а там, где дорога была чище и ровнее, бросался в короткий и смелый галоп.
Прошло не меньше трех часов с тех пор, как Илюша оставил лагерь. Много километров трудной дороги осталось позади. Конь уже блестел, как лакированный сапог, и пенистое мыло белыми хлопьями срывалось с него. Илюша сам был мокрый от пота и серый от пыли, а белая нижняя рубашка на нем была во многих местах разорвана и, словно украшение шамана, развевалась по ветру. Но он не замечал ничего и думал только об одном: успеет ли вернуться вовремя.
Извилистая таежная тропинка бойко спускалась под гору. Еще с голой вершины хребта Илья заметил далеко внизу дорогу, которая вела к старому руднику. Сердце его сжалось от радости. Он оглянулся назад и, по-озорному гикнув, стегнул коня.
— А ну, нажми еще разок, карька!..
Но в то время, когда Илюша, охваченный напряженным порывом скачки, видел перед собой только кусок тропы, грубо прошитый корнями кедров и лиственниц, под ним что-то глухо хрустнуло, и вдруг все пошло колесом: лошадиная грива, деревья, камни, тропа… В этой страшной карусели он услышал дикое ржание коня, и на этом все оборвалось…