— Очень просто, — ответил Миша. — Сели на грузовик, который приходил на пасеку, потом на нем и приехали…
— А дальше?
— Дальше?.. — Миша потоптался с ноги на ногу, несмело взглянул в глаза капитану. — Дальше… Пришли сюда.
— Почему сюда, а не на службу?
— Нам туда нельзя… — решительно произнес Миша.
— Отчего же нельзя?
— Вот нельзя. — Миша огляделся вокруг и снова, но уже тихо, чуть не шепотом, повторил: — Конечно, нельзя. Может быть, за нами кто-нибудь следит, тогда что будет?.. Мы все обдумали. Товарищ капитан, мы теперь знаем, кто это сделал…
Шатеркин с некоторым удивлением посмотрел на мальчишек, они молчали и ждали, что теперь скажет дядя Коля. Капитан нажал ручку дверного замка, дверь мягко отворилась — Риф зарычал.
— Это свои, Риф, это наши с тобой друзья.
Пес дружелюбно обнюхал мальчишек, помахал от радости хвостом и впереди всех кинулся в комнаты.
— Проходите смелее, — ободрял Шатеркин ребят. — Вот сюда, к столу присаживайтесь…
Он быстро снял пиджак, накинул его на спинку стула, вернулся к двери, притворил ее.
— А теперь рассказывайте, — сказал он, подсаживаясь к ребятам.
Миша поцарапал пальцами розовый облупившийся нос, раза два тихонько шмыгнул им и начат говорить. Это был мальчишеский рассказ — торопливый, взволнованный, немного длинный и сбивчивый. Капитан слушал внимательно, не перебивая. Миша старался рассказать как можно подробней, боялся что-нибудь упустить, а когда это случалось, на минуту замолкал и возвращался назад. С настоящим увлечением рассказывал он о том, как они добирались из города до полуострова, как шли по лугам, что видели, о чем разговаривали, как играли. Наконец он добрался до главного.
— … И тогда мы пошли по этому следу… Толька хотел Шарика пустить, но он такой дурной, бестолковый — ничего не получилось, не пошел. А мы шли, шли — и пришли прямо на пасеку к дедушке Тимофею.
— И у самого дедушкина шалаша остановились, — поспешно уточнил Толик, ерзнув на стуле.
— Мы потом спросили дедушку, кто у него был без нас, — продолжал Миша.
— А он что?
— Ну, он сказал, что какой-то чудак приходил, покосы глядел… Еще пчелы его, говорит, сильно покусали, вот… — Миша вздохнул и замолчал.
— Когда это было?
— А мы не спросили, — ответил Толик и украдкой зевнул.
— Не спросили? — капитан покачал головой. — Это плохо. В другой раз спрашивать надо.
— Есть, товарищ капитан! — не поднимаясь, ответил Миша.
Шатеркин задумался. Из-за косяка выглянуло солнце, и светлая золотистая полоса пополам разделила стол, в комнате стало светло, уютно, просторно; в большой хрустальной вазе на столе игриво засветились прозрачные искры. Толик залюбовался ими, незаметно потрогал пальцем рубчатую поверхность вазы.