- Псов около тридцати, а может, больше. Как люди, мы далеко не убежим, впрочем, как и кентавры. Лес – это не наша стихия, а их, – убитым голосом проговорил рыжий.
- Сидеть и ждать это тоже не выход. А становиться закуской я не намерен, лучше сдохнуть сразу, чем ждать, когда меня выберут, — поежился я. Скоро наступит вечер, и снова придут выбирать.
- Предложи что-нибудь, — скривился в саркастической ухмылке серый. Рыжий потерянным взглядом уставился в одну точку.
- Жаль, что на нас цепи, а не веревки, — рассматривал я свои конечности.
- Нашел дураков. Они, конечно, звери, но далеко не тупые, — вернулся к нам рыжий.
- Обычно их приходит трое? – не отставал я.
- Да, — устало ответил серый.
- Надо сделать так, что бы они подошли к нам. Думаю, втроем нам удастся удачно полягаться, — улыбнулся я удивленным кентаврам.
- Это плохо закончится, — обречено проговорил рыжий.
- Если не повезет, то закончится просто быстрее, — сказал я, прекрасно понимая, что так и так выбора у нас нет. Но попробовать надо. Я не для того прошел через все эти изменения, чтобы сдохнуть как закуска, без малейшего трепыхания с моей стороны. Ксер бы не одобрил смирение. Ксер… сердце болезненно сжимается, когда я вспоминаю его. Как отливала его черная как ночь шкура, сильные руки, которые могли сжать меня в объятиях, даря защищенность. Развевающиеся от ветра словно шелковые волосы. И его глаза, смотрящие на меня с такой нежностью… последняя картинка меняется его стекленеющим мутным взглядом. Ксер… хочется свернуться клубочком и просто полежать, отделившись ото всех, просто в тишине и одиночестве. Я не верю, что больше не увижу его. Не знаю, сам себя не понимаю, но как я понял, что потерял его, мне сразу стало одиноко. Не могу сказать, что я влюбился в него по уши, но мне его не хватало его силы, его понимания и его нежности. Просто его.
Вечер. Снова ужас ожидания. Мандраж.
Все, затаив дыхание, в страхе слушают приближение шагов. Те же трое. Нам не надо привлекать их внимание, они сами идут в нашу сторону. За одним из нас?
- Какого? – рыкает один другому.
- Серого бери, — второй рассматривает нас чисто гастрономическим взглядом.
- А может, светлого? — предлагает третий, склонившись надо мной и принюхиваясь.
- Нет. Этот самый свежий, — отрезает первый.
Я в шоке понимаю, что мне только что дали отсрочку. Они ведь не кормят нас, а значит, забирают тех, кто может не вытянуть. Медленно доходит, что псы выбрали серого, а значит… Черт! Переглядываюсь с кентаврами, одними глазами они выражают согласие.
Я бью по морде склонившегося пса. Он покачивается и падает с двумя другими, подкошенными копытами кентавров. Но заткнуть вовремя мы не успеваем. Люди молчат, не издают ни одного звука. Прежде, чем мы успели вырубить псов, один из них завыл. И по суете за дверью понятно, что влипли мы по полной.