Оба вскинулись. Вот это до них дошло моментально.
– Тогда…– медленно сказал Хомчик. – Тогда придется повторить. Так, Отто? И поделим старичков. А начальство пусть разбирается, махатмы они или хрены пустоцветные…
– Нет там никаких старичков, – сказал я. – Монастырь уже тысячу лет как пуст. Можете сходить посмотреть. Это Шамбала, геноссен. Понимаете? Это Шамбала.
Оглушительно взвизгнул выстрел.
– Бляди, – сказал Хомчик и, опрокинув примус, выскочил из палатки. Отто поставил примус как надо и тоже выскочил. Пришлось выходить и мне.
Горящее облако луны висело над плечом. Туман светился. И сквозь это свечение шел, проваливаясь в снег по колено, безголовый бурый великан. По нему стреляли со всех сторон, трассирующие пули впивались в мохнатое тело, взрывались и гасли. Очередью, выпущенной в упор, ему оторвало руку, и рука, мотаясь и суетясь, затрусила рядом с хозяином, как болонка.
– Пропустить! – крикнул я. Меня не услышали, но поняли.
Чудовище – убитый днем йети – дошагал до края пропасти и пошел дальше. Рука замешкалась, как бы оглянулась – но чей-то выстрел снес и ее в бездну.
– Вот так-то, – сказал кто-то из парашютистов.
Мы вернулись в палатку.
– Да, такому не поверят, – вздохнул Хомчик.
– Такому-то как раз поверят, – сказал Отто. – Такое-то они и сами…– он замолчал и уставился в огонек примуса.
Русским он владел неплохо: три года в Академии Дзержинского… Я помнил его по фотографиям: филолог, писатель, функционер Туле, искатель приключений; много общего у нас с ним было. Кроме цели, пожалуй. Хотя: темна вода во облацех. С приходом Гитлера к власти Пятый Рим постановил прервать все контакты с Туле. Но продиктовано это было скорее политической конъюнктурой, нежели этическими соображениями. А следовательно, все могло перемениться.
– Бойцам давайте попытаемся внушить, что все виденное ими было галлюцинацией, вызванной, допустим, боевым отравляющим газом, – предложил я. – Утром можно будет сводить их на развалины монастыря, пусть убедятся своими глазами.
– Вместе или порознь? – криво усмехнулся Ран. – Спасибо, Николас, но и это не выход. Зачем вы вообще связались с нами? Пустили бы все на самотек…
– Людей жалко, – сказал я. – Такое объяснение вас устроит?
– Кому нынче людей жалко, – сказал Хомчик. – Разве что попам-грабителям…
– Чувствую я, Николас, что намерены вы через нас протащить какую-то дезу, – сказал Ран. Он меня тоже, конечно, знал по ориентировкам.
– Да, – сказал я. – Но хочу напомнить, что именно в хорошей полноценной дезе и лежит ваше спасение. И если мы ее сейчас здесь сообща не оформим, то, господа, помните, что домой вы вернетесь на верную смерть. Если не хуже… И если вернетесь…