– Стреляли нормально. Ружья все на месте? Раз, два… вот и третье. На месте. Скоро обед принесут, сильно не напивайтесь.
Появился старший лейтенант Тимофей Зайцев. Сведения о потерях выслушал внимательно, даже снял каску. О потерях в полку и танковом батальоне он говорить не стал, сами все видели. В нашей роте погибли пятеро, девять человек получили ранения и контузии. Три ружья и один пулемет были разбиты снарядами и минами.
– Ну, вот и на нас внимание обратили, – непонятно усмехнулся Зайцев. – Ребята, чаще меняйте позиции. Сидеть на одном месте фрицы нам не дадут.
Проявилась довольно опасная для нас особенность противотанковых ружей. Дульный тормоз на конце ствола ПТР – нужная штука. Она существенно уменьшает отдачу. Но этот же тормоз, когда выпал свежий снег, поднимал при выстреле снежный клубок, который сразу указывал противнику местонахождение расчета. Это означало – нам следовало быть вдвойне осторожными, выбирать по возможности твердую почву, что, в общем-то, было нереально. Кроме того, демаскировала довольно сильная вспышка, и с этим приходилось мириться.
Мое отделение уменьшилось на двух человек. Но общие потери в сравнительно короткой атаке были, как всегда, большие. Позже я узнал, что штурмующие батальоны потеряли только погибшими более ста человек. В танковой роте, без которой мы не смогли бы взять немецкие позиции, сгорели и получили сильные повреждения шесть машин.
Дзот, сделанный из шпал, догорал, окутывая все вокруг маслянистым густым дымом. Это – наша работа. Не сумели бы его поджечь, на снегу осталось бы еще несколько погибших. Осмотрели бронеколпак. Убедились, что взять его непросто. Наши пули оставляли ямки и рикошетили от толстой брони.
Самой уязвимой частью была узкая амбразура. Ее прикрывала заслонка сантиметра три толщиной. Обычные пули со стальными сердечниками заслонку пробить не смогли, хотя крепко смяли ее и заклинили.
Продырявили заслонку пулей БС-41 с сердечником из вольфрама. Эти усиленные патроны мы получили по пять штук на ружье и берегли до последнего, в случае появления вражеских танков.
Вытащили за ноги из колпака убитого немецкого пулеметчика. Тяжелая пуля, частично расплющенная о заслонку и каску солдата, пробила голову. Удар был настолько сильным, что выбило из орбит оба глаза, а лицо было сплошь покрыто пленкой засохшей крови.
Гриша Тищенко торопливо отошел в сторону. Мне показалось, парню сделалось дурно. Чего удивляться? Он был самый молодой из нас и ушел на фронт добровольцем.