Шлюпка приближалась. Человек у румпеля что-то прокричал, но ветер унес его слова. Плавник снова появился у Салли за спиной, и Пенни встревоженно распахнула глаза.
– Тихо, Пен! – отчаянным шепотом приказала Ева, увидев, что акула повернула в их сторону.
Пенелопа закусила нижнюю губу.
Луна показалась между тучами и посеребрила черную воду. Акула вновь проскользнула мимо. Лишенные век глаза беспощадно сверкнули над рядом острых зубов. На этот раз она прошла ближе. Акула как будто изучала их, решая, как поступить. Ева почти слышала ее рыбьи мысли: «Они вкусные? Они свежие? Может, отведать кусочек вон той дурочки? Или вот этой?»
Свою воображаемую речь акула произнесла голосом отвратительного господина, посланника далекой Нортумбрии, который некогда пытался завлечь в свои гнусные сети Шахразаду, тогда еще юную дочь визиря Рахима. Девушка постаралась отделаться от этих мыслей, как от тягостного наваждения.
Кто-то из людей в шлюпке закричал, обращаясь к ним, но Ева не могла оторвать глаз от морского чудовища, огромного и приближающегося все ближе.
«Аллах всесильный и всемилостивый, она такая большая, что может проглотить нас целиком!»
Ева так крепко вцепилась побелевшими пальцами в крышку люка, что ногти впились в дерево. Почему она не захватила ничего полезного, прежде чем прыгнуть в море? Что-нибудь вроде кинжала… Или алебарды.
Салли заметила акулу и завопила как резаная.
– Господи Иисусе! – пробормотал Ник и закричал: – Налегайте на весла, ребята!
Не для того он отказался от трона и титула, не для того предпочел остаться капитаном, чтобы этих глупых женщин разодрали на куски у него на глазах. Ник знал, что акула может напасть в любой момент.
– Наверное, это та самая здоровенная поганка, которую мы видели у Инглиш-Пойнт, капитан. В наших водах больше нет таких. По крайней мере, очень на это надеюсь.
Ник кивнул – в словах боцмана была своя логика. Хотя о какой логике можно говорить при виде огромной акулы?
Он вытащил пистолет и попытался отследить круги, описываемые плавником вокруг женщин. Акула была так близко к этим орущим дурехам, что он рисковал попасть в одну из них. Одна из женщин зажала другой рот.
– Хоть одна из них поумнее гусыни, – признал Ник.
Он навел пистолет на кружащую акулу, оценил расстояние и нажал на курок. Но вместо громкого хлопка раздался обескураживающий щелчок: дождь основательно подмочил порох.
– Проклятье!
Что ж, ничего не поделаешь! Он не мог приказать никому из своих людей пойти вместе с ним на то, что он задумал. Безумство – это блюдо, которое лучше есть в одиночку. Ник сбросил сапоги.