Стены коридора были обшиты тканевыми зелеными обоями. Газовые рожки давали вполне достаточно света для того, чтобы разглядеть все морщинки на лице любой сколь угодно юной собеседницы. И все же Шахразада услышала более чем странные для этого гостеприимного дома слова.
– Надо уехать, – пробормотал Деймон, вырываясь в коридор. – Надо уехать туда, где нет людей.
– Мистер Сен-Олмс!
Он поднял голову.
– Маргарита?
«Маргарита? Теперь меня так зовут? Красивое имя…»
Существовать одновременно вне событий и в самой их середине было для царицы странно, но и захватывающе интересно. Она словно видела все происходящее двумя парами глаз: собственными и этой милой стройной девушки с решительным лицом, одной из гостий большого приема.
Девушка стояла в коридоре, одна. Деймон, молодой и весьма привлекательный мужчина (на вкус Шахразады), остановился почти у самой двери. Он готов был уйти и остановился лишь потому, что девушка окликнула его.
– С вами все в порядке? – спросила Маргарита.
Он ничего не ответил, но это ее не остановило.
– Я видела вашего отца внизу. Заметив меня, он отчего-то рассмеялся.
Деймон так сжал кулаки, что ногти впились ему в ладони.
– Почему он рассмеялся? – недоуменно спросила Маргарита. – Я едва его знаю и…
Он смотрел мимо ее плеча на какое-то пятно на стене, но, так как она замолчала, он перевел взгляд на ее лицо.
– Мистер Сен-Олмс? Вы уверены, что все в порядке? – Она наморщила лоб и добавила мягче: – Ваш отец сказал что-то, что вас расстроило?
В одном его отец был прав: Маргарита Фитцджеральд была безупречна. Она могла быть несносной, самоуверенной, слишком болтливой и частенько раздражала, но ее душа… Да, она была безупречна.
Он посмотрел на девушку. Посмотрел по-настоящему, оглядел лицо, плечи, открытые в низком, соблазнительном декольте. У нее была небольшая грудь, но, очевидно, приподнятая каким-то хитроумным приспособлением, дабы завлекать и обольщать, и у самого края темно-синего выреза платья можно было разглядеть соблазнительную ложбинку.
– Деймон? – прошептала Маргарита.
Она еще никогда не называла его по имени. Он когда-то сам разрешил ей, но до сих пор она его так не называла. Деймону захотелось дотронуться до нее. Нет, ему захотелось поглотить ее полностью.
Отчего-то он захотел использовать ее, доказать самому себе, что он такой же хороший, как она, что он достоин ее, и, возможно, показать отцу, что принадлежит к тому же кругу, что и он, что не развратит ни единой души, до которой дотронется. Но больше, чем всего этого, он просто хотел ее.
Ее глаза расширились, когда он приблизился к ней. Маргарита не отступила. Ее губы разомкнулись, и он услышал частое, прерывистое дыхание девушки. Она, может быть, не сказала «да», но и не отказала. Деймон обнял ее за талию и прижал к себе. Он хотел ее. Боже, как он ее хотел. Она была нужна ему больше, чем ее тело. И она нужна была ему сейчас!