…Второй мой незримый собеседник – мой директор. Этому я, как правило, высказываю задним числом то, что, по каким-либо причинам, не высказала при личном общении. Чаще всего – из-за его улыбки. Такая улыбка дается от рождения. Она фирменная: широкая и обезоруживающая. После нее говорить неудобные вещи очень трудно. После такой улыбки вообще трудно найтись с ответом. Открытая улыбка Юрия Гагарина. Проехали! И вот я уже за дверью кабинета. Стою и декламирую ответную речь. Мысленно.
У директора тоже есть своя «вертикаль власти». Только называется она «объем продаж».
Когда я думаю о своем директоре, мне начинает казаться, что у меня раздвоение личности. Ну, правда: как можно к одному и тому же человеку испытывать такие двоякие чувства?
С одной стороны, он не может не нравиться. Этакое местное воплощение «американской мечты». Просто кино.
Из глубокой провинции приезжает мальчик. Поступает в полиграфический институт. Потом пишет письмо самому могущественному на тот момент в городе издателю. Издатель тронут до слез порывом почти отрока сеять разумное, доброе, вечное и приглашает его на работу. Пока на скромную должность сотрудника производственного отдела.
Ten years later. Опустившийся мужчина с мутным взглядом и следами самых изощренных излишеств на лице уже сорок минут сидит на шикарном кожаном диване под дверью кабинета и терпеливо ждет, когда его примут. Это бывший могущественный издатель. Теперь он подторговывает лежалыми макетами когда-то не вышедших книг.
Дверь распахивается. На пороге автор того самого исторического письма. Широкий приглашающий жест. Костюм от Армани. Ботинки ручной работы. Открытая улыбка. Всё, что вы хотели знать об издательском бизнесе, но стеснялись спросить!
В промежутке между первым и вторым событием – создание книжной империи. Ее величие и крах. И рождение на ее обломках сверхновых звезд разной величины. И еще – любовные истории, золотыми нитями пронизывающие повествование…Мой телефон обрывает десяток голливудских продюсеров, мечтающих получить еще не написанный сценарий…
Во всем этом что-то есть. С одной стороны.
А с другой… Мне, как выяснилось, неприятно быть средством достижения чьих-либо целей, кроме собственных. Мне не нравится быть чьим-то орудием труда. Средством производства. Вроде лопаты, лобзика или удочки. И еще мне надоедает прикидываться совсем уж дурой – делать вид, что я элементарных четырех действий математики не знаю и ничего не понимаю про прибыль. Надоедает сочувственно и лицемерно кивать, когда мне рассказывают истории про временные трудности. А потом, опять же, делать вид, что верю, когда мне в очередной раз обещают золотые горы. В светлом будущем, разумеется.