Идет!
Блондин подал руку. – Меня зовут Павел, фамилия моя Романов. И это, я неплохой боксер, мало кто от моего левого уворачивался.
-Матвей Игнатьев. Капрал, в запасе. Так сказать. – Я усмехнулся. Уже просто, горечь прошла. Что было – то быльем поросло.
-Да уж, запасли так запасли. Чего такого натворил, что сюда попал? Впрочем, не мое дело. – Павел пошел рядом, беспрестанно разговаривая. – Меня-то за спекуляции.
-Это что ты спекульнул? – Недоуменно уставился я на старпома. – Сюда же с простыми статьями не посылают?
-Ну да! – Махнул рукой старпом, подходе к умывальнику, и моя руки. – Всех подряд гребут. Просто предлагают выбор – срок на двое срежут, но ссылка на осваиваемой планете. Какой и что, не говорят, все здесь узнаешь. А мне тридцатник вкатали, вот я и повелся. Впрочем, ни разу не жалею. Здесь жизнь! Здесь мое хобби стало моей профессией.
Тем временем мы вышли к столу. Вера коротко глянула на меня, на Павла, и фыркнув, отвернулась. Похоже, поняла, в чем дело. Или, что скорее, ей Герда передала. Эта хвостатая меня читать начинает, когда ей угодно. Впрочем, если учесть коннектор на руке, с помощью которого за мной постоянно следят с орбиты, то считывание моих мыслей моей же голованой такой пустяк.
Так что я подошел к своему месту, и сел неподалеку от девушки. Герда положила тяжелую башку мне на сапог, довольно зажмурилась. Ну просто невероятно довольная голована.
После обеда все закрутились. Лошадей и осла завели на плоты, закрыли ограждения. Проверили все крепежи, которыми плоты крепились друг к другу, чтобы не разбежались они во время движения. На передний завели швартовы с буксира, который начал аккуратно отходить от берега. А мы с берега отталкивали плоты шестами. Вскоре между нами и плотами была довольно широкая полоса чистой воды.
-Ну, все, давайте по лодкам. Домой, и с богом. – Сергеич перекрестился. Я у него давненько заметил крестик на шее. Вообще-то, верующий человек сейчас редкость, к религиям относятся как к фольклору.
Рассевшись по двум деревянным лодкам, мы оттолкнулись от берега, и погнались за плотами. Впрочем, погнались громко сказано, буксир диагональю вывел их на стрежень, и, дав обратных ход, слегка притормозил. Так что буквально через пять минут мы перелезли на толстые смолистые бревна.
Поздним вечером я, прихватив винтовку, и шест, без которого ходить по плотам бригадир запретил, я пошел в гости к Вере. Перепрыгивая через метровые просветы темной воды, в которой начали отражаться звезды, я подошел к шалашу девушки, которая вместе с голованой сидела на положенном поперек основных бревен коротком и толстом обрубке.
-К вам можно? – Вера кивнула, и я присел рядышком. Почесал за ухом помахавшую хвостом и окатившую теплой радостью Герду, поглядел на придерживающую шляпу и смотрящую на звезды девушку.
-Сняла бы свой стетсон, Вера. Неудобно же? – я снял с себя свою шляпу, и с удовольствием подставил голову прохладному ветру. Хоть бригадир и шкипер утверждали, что с часу на час начнется похолодание с ветром и дождем, сейчас было ясно, чуть свежо и очень звёздно.
– Как здесь тихо, – неожиданно сказала Вера, сняв свою шляпу, и положив ее возле себя. Тряхнула собранными в “конский хвост” волосами”, перекинула их через плечо. – Тихо, спокойно. Очень хорошо. – Потом, помрачнев, едва слышно шепнула. – Сейчас.
-Мы сейчас живы, здоровы, свободны. У нас оружие, у нас товарищи. Есть желание жить, есть возможность жить. Уже очень хорошо. – Я оперся спиной на стенку шалаша Веры, вздохнул запах хвойных веток. – По приезду в Звонкий ручей я тебе покажу одну вещицу, уверен, что тебе станет веселее и интереснее жить.
-Чем это ты решил меня заинтересовать? А то звучит так, двусмысленно. – Неожиданно развеселилась девушка. – Ты уверен, что эта твоя “вещица” сумеет меня развеселить и заинтриговать? А?