-- Ах, какой мужчина! Флаки, в 4-ую самых убойных конфет!
Бордельный домовик кивнул и исчез, а тетка хитро улыбнулась.
Комната 4 была заполнена белоснежно-белыми вещами, включая огромную кровать, на которой в томной позе уже лежала роскошная полураздетая негритянка. Борисов облизнулся и сказал ей.
-- Так, Анджелина Джоли, вставай, покажи товар лицом.
Негритянка плавным движением соскользнула с кровати, мгновенно оказавшись почти вплотную к Борисову. Пластика движений моментально завела Федор Михайловича, кровь закипела, и он схватил девушку, почти рыча. Треск, и лифчик полетел в сторону, еще треск и туда же отправились трусы.
-- Грудь маловата, но сойдет, - прорычал Борисов, хватаясь за сиськи негритянки.
-- Как пожелаете, господин, - томно изогнулась та, и грудь начала расти в руках завхоза.
-- О!! Это и есть клубничка с магией?! Давай сразу пятый, и губы вздуй, чтобы как настоящая Анджелина была.
-- Да, господин, а как вас называть?
-- Называй меня Брэд Питт!! - захохотал Борисов, скидывая рубашку и штаны. - И жопу подтяни повыше!
Роскошный вид и долгое воздержание сделали свое черное дело, и буквально через две минуты завхоз кончил, под бурные стоны негритянки.
-- Что, уже все, мой сладкий Брэд? - Анджелина толкнула завхоза в кресло. - Сейчас, сейчас я тебе помогу!
Обнаружив на столике рядом сигареты, Борисов довольно закурил, глядя, как Анджелина Джоли делает ему минет. И тут Федор Михайлович ощутил теплый огонек в груди, и внезапно понял, что вполне может управлять своим мужским органом. Вздымать, опускать, делать несгибаемым и получать удовольствие столько раз, сколько захочет, главное потом не забыть поесть как следует. Докурив, Борисов не стал отказывать себе еще в одном удовольствии, и, положив руку на затылок Анджелины, начал насильно задавать ей темп, вскоре успешно закончившийся разрядкой.
-- Ха-ха, расскажи кому, не поверят! - хохотал Федор. - Так, Анджелина, вставай, давай коньячку дернем и в душ пойдем. Есть тут у вас душ?
-- Конечно, господин, - улыбнулась негритянка. - А вы весьма энергичны для своего возраста.
Борисов, на глаз давший негритянке лет 25, снисходительно отнесся к этому замечанию.
-- Дядя Федор еще всех нагнет, продаст и еще раз нагнет! Ну, вздрогнули!
Часа через четыре Анджелина, едва дыша, лежала на кровати, а неугомонный Борисов все трудился над ней. Смачные хлюпы заполняли комнату, но девушка уже не стонала -- сил не осталось. В этой комнате ее за сегодня не трахали разве что на люстре, за неимением таковой. Несгибаемый Борисов продолжал отрываться, тогда как новоявленная Джоли давно уже ощущала боли внизу живота.