– Разрешили, – согласился Ярослав. – Но никто не давал гарантии на возвращение из тайных мест. И почему вы назвали профессора арийцем?
– А кто же он по-вашему? – удивился Фирт.
– По-моему, еврей. Но вы, надеюсь, не антисемит?
Громкий хохот, которым разразился европеец, привлёк внимание всех участников экспедиции, а погонщик Распай подошёл и попросил сбавить громкость, потому что джунгли шума не переносят.
Фирт послушно сбавил темп веселья, но вопрос Ярослава оказался для него той самой отдушиной, через которую можно выпустить накопившийся в душе пар и после этого более спокойным и трезвым взглядом осматривать окружающий мир.
– Еврей! – всё ещё похохатывая, произнёс он. – Меделак у нас в Германии известная фигура! Профессор! Психолог! Филосов, каких мало! К тому же, он является одним из прямых потомков Кайзера Великого!
– Неужели чистокровный ариец?
– Нет сомнений! – уверенно кивнул Фирт. – Иначе никакой проповедник из него бы не получился.
– Проповедник? – насторожился Ярослав.
– О да! Ещё какой проповедник! Настоящий Екклесиаст!
– Но ведь Екклесиаст – чисто еврейское имя, – принялся вслух размышлять Кузнецов. – Которое в переводе на немецкий или русский язык звучит как проповедник. А проповедник в Германии не может быть евреем, ведь так?
– Повторяю, никакой он не еврей, – принялся терпеливо объяснять Фирт непонятливому русскому олуху. – Всех евреев у нас уничтожил ещё Гитлер во время Второй Мировой войны.
– Кстати, у Гитлера изначальная фамилия была Шикльгрубер, – напомнил Ярослав. – Не кажется ли вам, что от неё явно попахивает шекелями? К тому же, Третий Рейх поднимался и рос на деньги, предоставленные американскими еврейскими финансистами, то есть жидо-масонами. Так же и русская революция финансировалась немецкими евреями. Говорят, шекель шекелю – рознь, но всё-таки… Кто знает, что будет дальше?
– А дальше нам с вами предстоит немалая работа, для того, чтобы узкоглазые не сопротивлялись против вывоза отсюда рунических документов, – глаза у Фирта хищно сузились и стали похожи на две неживых огнестрельных дырочки. – Ведь будущее нынешней Германии даже Европы в целом во многом зависит от древних манускриптов. Связь времён была всегда и будет впредь, потому что ничего в далёком или близком будущем не может произойти без основы, то есть фундамента, заложенного много сотен лет назад. И если здесь папирусы, грамоты, свитки и, может быть, просто глиняные дощечки лежат мёртвым балластом только для того, чтобы сгнивать под тяжестью времени, под неусыпным оком всевидящих сторожей, то мы дадим жизнь этим знаниям. Просто обязаны дать, ибо эти знания писались когда-то для того, кому они понадобятся, чтобы изменить существующий мир, дать ему новую волну развития.