Приведя себя в порядок, пошла в спальню. Застелив постель, легла, укрывшись пушистым пледом, маминым подарком. Тимоня тут же примостился рядом. Прикрыв глаза, лежала. Читать не могла, да и не было у нее такого желания. Глаза болели. Померяв температуру, убедилась, что как она и предполагала, температура высокая — 39. И это с утра. Что же будет ночью? Вдруг во входную дверь позвонили. «Может быть показалось?» — с надеждой подумалось ей. Не буду открывать Нет никаких сил на общение. А в дверь все звонили и звонили. Видно, точно знали, что она дома. «Только не это». — С тоской поднялась и побрела открывать. Мимолетно глянула на Тимоню, который вдруг весь подобрался, заворчал. Удивилась его поведению. Что это с ним. Кого чует и уже не расположен к контакту? Заглянув в глазок, не поверила. Перед дверью топтался шеф собственной персоной. «Откуда он знает, где я живу?», — пронеслось в голове. Заметив тень в дверном глазке, ее начальник заулыбался. «Ну, наконец-то, уже забеспокоился. Не придется ли открывать со слесарем. Вдруг дело настолько плохо, что надо спасать?», — глядя на нее, пробормотал он. Анна все стояла, не приглашая гостя. «Я вас заражу. Вам не стоит сейчас со мной общаться», — попыталась спровадить гостя.
«Я заразы не боюсь, У меня с детства очень сильный иммунитет» — шеф и не думал уходить. «Честно говоря, мне не до гостей, простите уж великодушно за прямоту». «Понимаю, вхожу в положение, не обижаюсь. Но спровадить меня не получится» — немного потеснив ее, пролез мимо. В одной руке держал изумительной красоты бутон розы. А в другой — тяжелый пластиковый пакет. Протянул розу, сунул ей в другую руку пакет. И глянул на Тиму. Тот, припал к полу, намериваясь броситься на незваного гостя. Уши прижаты к голове, холодный взгляд. Тимоня глухо ворчал, ощерив пасть. Это было так не похоже на доброго, обычно, кота. Анна поразилась. «Что тут происходит? Кота надо срочно убирать в спальню, а то как бы чего не вышло». Унесла Тиму в спальню, прикрыла дверь.
«Проходите», — провела гостя в гостиную. Усадила на диван, взяла вазу с книжного шкафа, пошла на кухню. Наливая воду для розового бутона, подумала: «Это точно Маринка проболталась. Вот получит она у меня на орехи! Все выболтала: и адрес, и про любимые цветы». Из комнаты донеслось: «Там в пакете молоко, лекарства, сами посмотрите». На кухонный стол, как из рога изобилия были извлечены всякие деликатесы: Черная! (она могла себе позволить лишь красную, да и то только на Новый год и день рождения), почти прозрачный розоватый балычок, истекающий жиром, сырокопченую колбаску, пакет молока, бутылку «Боржоми», огромные краснобокие яблоки, колючие киви, баночку малинового конфитюра, замороженную клюкву, саечки и бутылка финского брусничного ликера. А самым первым пошел торт «Наполеон», который она обожала. «Совсем Маринка раскололась. Все слила», — вытащила баночку каперсов. «И куда только такая прорва поместилась», — взялась за нож Анна. Надо хоть бутербродики сделать. Но из комнаты показался Даниил Борисович, аккуратно взял ее под руку и повел в гостиную. Усадил на диван. «Позвольте мне», — пошел на кухню. «А. ну, да ладно. Сил все равно нет. Пусть извиняет», — прислонилась к спинке дивана. «Зато я кофе попозже сварю. Он такого точно не пил». Ровно десять минут понадобилось, чтобы бутербродики были сделаны, поставлены на, увиденный на шкафу, поднос. На подносе же стоял ликер и рюмочки, вытащенные из буфета. Даже салфетки были обнаружены. Вообще-то Анна не любила вторжения на своей территории, но ей было настолько плохо, что она не прореагировала должным образом. Журнальный столик был подвинут прямо к ней, вкусности разложены. Заметив, что хозяйку просто трясет, спросил, где можно взять что-то теплое, чтобы укрыть плечи. Анна кивнула на дверь спальни. Шеф метнулся туда. Хотя плед лежал на кровати и взять его было минутным делом, Даниил Борисович не появлялся. Из спальни донесся приглушенный вскрик, опрокинулся пуфик, стоявший рядом с кроватью, и тут в дверях появился шеф. Лицо его было залито кровью, которая ручьем продолжала стекать сквозь пальцы, которыми он прикрыл правый глаз. Кровь капала на его красивый светло-серый свитер. Он покачивался, стоя в проеме двери.