Выдавливать люк головой и плечом пришлось Лауницу, как более высокому.
Вышли на развалины супермаркета «Хэрродс», освещенные словно бы инопланетным фиолетовым солнцем. Самым неприятным казались тут лестницы, уходящие в никуда – некоторые из них заросли паутиной, той самой, «серебристой», которая легко губила первых сталкеров. А лучше всего сохранились покупательские тележки из надежной немецкой стали. Собственно, они уцелели поголовно и стояли повсюду, напоминая сбитое с толку и озадаченное стадо.
Из-за ближайшей подпирающей небо колонны показался Стецко, полупрозрачный, с серебристым хребтом и ослепительно светящимся изнутри зеленым коконом. До него было метров семь – и казалось, что он выходит по какому-то конусу, вставленному в обычное пространство.
– Мусорщик не так прост, как нам хочется, – пробормотал сзади Возняк. Лауниц машинально оглянулся – тот прикусил нижнюю губу, будто боялся, что задрожит.
– Отстань от нас, – заорала на «гостя» Вера. – Слышишь ты, отвали, сатаноид.
– Это все равно что орать на фотографию, – сказал ей Лауниц. – Но будь внимательной, он ближе к нам, чем кажется.
Из тесно стиснутого рта Стецко, напоминающего теперь прорезь банкомата, вдруг вылетела зеленоватая тонкая струйка.
Лауниц оттолкнул Веру, а сам, резко мотнувшись в сторону и согнув ноги, выстрелил «флэшем» из пистолета – первый выстрел прицельный и на отдаче еще один, полуприцельный. Сзади из своего HK517 стал стрелять Возняк, сразу очередью. Струйка пролетела между Лауницем и Верой, а «нежить» исчезла.
– Хороша фотография. – Вера отшвырнула руку Лауница, когда он хотел ей помочь подняться. – Интересно, что эта фотка еще умеет? Плясать гопака? Если так дальше пойдет, то он скоро попросит у нас закурить.
– Надеюсь, что блондинки и режиссеры ему более по вкусу, чем я, – сказал Возняк.
Лауниц обернулся.
– Думаю, что ему сгодится органика под любым соусом. Иначе зачем ему плеваться на манер жабы или хамелеона в твою сторону?
– Да уж понятно, приклеит и схарчит, невзирая на лица. А все же он знает, куда мы направляемся, и ждет нас по дороге с большим интересом. – Возняк утер арафаткой левый вдруг заслезившийся глаз, ему, обычно такому аккуратному, сейчас неохота было лезть в аптечку за дезинфицирующей салфеткой. – Много раз ходил в Зону, но первый раз такой садизм.
– Мы не пойдем прямо туда, где он нас ждет.
– А как, криво? Мусорщику не понравилось наше путешествие, режиссер, – голос Возняк сбился на шепот. – Вернее, твое задание. Он ни за что не отдаст «смерть-лампу». Будь уверен, до тебя Берковски и других посылал за ней. И вот где они сейчас – стоят темными тенями за плечами у Стецко. Загряжский не вернулся, Гринбергс тоже, Плавшич с Печковским ходили – дома оказался только один из двух, да и то в психушке, полностью невменяемый.