Посередине комнаты стоял круглый деревянный стол, покрытый вязаной кружевной скатертью. Кипельно-белой, идеально накрахмаленной и отглаженной. Поручи такую вещь заботам любого из моих мужей, и ее можно смело выбрасывать, — это понятно, — но я сильно сомневаюсь, что поддерживать этот шедевр в первозданном состоянии сумели бы многие современные дамы.
Я пялилась по сторонам, обрастая множественными комплексами неполноценности и проникаясь все большим восхищением к вдовцу.
Старенький паркет надраен до блеска; на многочисленных фарфоровых безделушках, выставленных на серванте и на самих поверхностях, ни пылинки. Стекла довоенного книжного шкафа блестят и переливаются. Да когда же он все успевает?! В промежутках между работой и гимнастикой?! Кажется, я впервые в жизни задумалась, не заняться ли и мне поддержанием физической формы. Боюсь, в свои семьдесят Иван Феоктистович и впрямь себя чувствует лучше меня.
Налюбовавшись чистотой и порядком, я подошла к противоположной стене и принялась рассматривать парадную фотографию в простой деревянной рамке. Дородная, со всех видимых сторон округлая дама с закрученной вокруг головы косой, поджав губы, строго глядела в объектив. Ее крупная, полная рука покоилась на спинке стула, из которого серьезно взирал на мир молодой Иван Феоктистович.
Смотрелись они потрясающе. Как я и предполагала, могучим ростом и богатырским телосложением мой новый знакомый не обладал и в юности, но я не предполагала в нем тяги к рубенсовским женщинам. Создавалось впечатление, что супруга могла бы запросто взять мужа на руки и баюкать весьма продолжительное время. Хотя в то же время солидную и неулыбчивую особу было трудно заподозрить в проявлении телячьих нежностей. Вот укладывающей шпалы или размешивающей в чане бетон огромной лопатой, в телогрейке и ватных штанах — это пожалуйста. Такое я представляла. Что-нибудь более фривольное воображение отметало начисто.
За чаем старик попытался было свернуть на любимую тему, но я решительно направила разговор на его хозяйственность и домовитость.
— А как же, Любушка-то уставала, — здоровье у нее с детства не очень было, — вот я и старался, как мог, ей домашние труды облегчать. Так и привык, мне не в тягость.
Я озадаченно покосилась на фото. Какие, интересно, у гражданки могли быть проблемы со здоровьем? На хворую она не походила.
— Да и работа у нее была не из легких, а уж она всю себя отдавала, можно даже сказать, горела на работе, — продолжал нахваливать покойную жену хозяин. — Ее знаешь как ценили?
Я усердно закивала, так как спорить вовсе не собиралась. Только на всякий случай уточнила, на каком же трудовом фронте надрывалась дедова вторая половина. Помимо шпалоукладчицы и строителя, я наметила еще несколько профессий, где дама могла проявить себя во всем блеске, и примерила на нее лавры бульдозеристки, сварщицы и водителя большегрузного «КамАЗа».