– Софи, мы потом поговорим, – пообещал он. Ну, конечно, размечтался!
Я фыркнула и отмахнулась. Слава богу, ушел. Не могу дольше пяти минут находиться рядом с Ллойдом. Все идет наперекосяк. Наперекосяк… После такси все сразу пошло наперекосяк. Наделала я дел…
Я повела Ллойда на второй этаж к своей квартирке, гадая, что скажет миссис Трэдуэй, если нас засечет. Как ни странно, я ни разу не приводила сюда мужчин. Миссис Трэдуэй порой спрашивает, есть ли у меня «друг сердечный», а когда я смеюсь и качаю головой, ворчит, что нельзя так увлекаться работой и фотосъемками. Соседка вздыхает и советует не откладывать «сердечного друга» в долгий ящик. По-моему, ее беспокоит, что я одинока.
Миссис Трэдуэй не выглянула. Она отмечала Рождество с близкими, как и все, кроме нас с Ллойдом.
«Стоит его впускать?» – думала я, поворачивая ключ в замочной скважине, но Ллойд придерживал меня за поясницу и подталкивал через порог. Потом стало поздно: он вошел.
– Выпить хочешь? – спросила я, чтобы заполнить паузу.
– Нет, – отозвался Ллойд. Теперь он гладил мне затылок. – Хочу увидеть твою спальню.
– У меня нет спальни, – нервно хихикнула я. – Спальню я использую как проявочную, а софу поставила в гостиную.
– Тогда веди, Макдафф![21]– велел он, глупой фразой выдав свое волнение, и поцеловал в красный засос на шее. Физически ощутимое, его желание подтачивало мою решимость. Ллойд явно рассчитывал остаться до утра.
– Я не сказала, что ты можешь остаться, – напомнила я, хотя сама уже сбросила думки с софы, а Ллойд ее раскладывал.
– Но ведь могу, – спокойно проговорил он, поглядывая на меня из-под завесы всклокоченных волос. Мне всегда казалось, что глаза у него бегающие, но сейчас они были просто темными, радужка превратилась в тонкое кольцо вокруг гигантских зрачков. – Ты ведь не хочешь, чтобы я ушел?
Вот он, спасательный круг! Я могла ухватиться за него или швырнуть подальше. Я замялась, значит, отшвырнула. Ллойд улыбнулся, мгновенно воспользовавшись моей нерешительностью.
– Ну вот, я прав. Ты хочешь, чтобы я остался.
– Не хочу, – упрямо проговорила я. Мне глубоко претило сознаваться Ллойду, что я рада его присутствию.
– Не верю, – шепнул Ллойд, побросал думки обратно на софу, опустился на колени на край матраса и протянул руку. – Иди сюда.
В чем же тут дело? В феромонах? Неужели Ллойд подобрал ключик к тайникам моей души, в которые другим хода не было? Вопреки здравому смыслу я села к нему на софу. А потом… потом Ллойд так целовал меня, так лизал, так тискал, гладил и пощипывал, что стоп-сигналы исчезли, и впервые в жизни я доверилась инстинктам, а не загодя приготовленному сценарию. Раскрепощенная, напуганная, я позволила Ллойду быть нежным, ласковым, неторопливым, хотя прежде избегала таких партнеров, презирала их. «Заниматься любовью» говорят лишь экзальтированные дуры, но сегодня другие слова на ум не шли. С первой минуты Ллойд смотрел мне в глаза и заставлял смотреть в глаза ему. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой хрупкой, беззащитной, уязвимой. Когда все закончилось, я без сил лежала в его объятиях. Перед глазами расплывались круги.