семь…
Теперь голос Коперника не дрожал. Судя по всему, он закончил свою исповедь, так и лившуюся из него. Хантер не сомневался, что именно в чем-то подобном все это время нуждался несчастный отец.
– Я уехал из Лодзи. Продал имущество и уехал. Хотел забыть обо всем – не смог, я слишком во многом виноват перед своим сыном… Ну, кажется, все. Если вы пришли сюда за этим, из чистого любопытства, то, думаю, удовлетворили его. Или не вполне? – Он, по-прежнему сжимая нож, снова подошел к Хантеру и наклонился к нему: – Не вполне… Да, конечно, эти порезы… Странные порезы… Пускай полиция думает, что убийства ритуальные или что-то в этом духе. Пусть ищет в этом смысл, связь, след, ключ, систему, что там у них еще… За год я хорошо подготовился, и теперь вот выпал случай поставить точку. Неожиданный случай, вы зашли на огонек. – Коперник, похлопав Антона по плечу, вернулся к столику. – Полиция найдет сначала седьмую шлюху. После – ваше мертвое тело. Нож со следами ее крови на лезвии. Шприц, препараты – все, что нужно для закрытия дела. Как это связать с вами, иностранцем? Как пришпилить к седьмому трупу шесть остальных? – Он замолк, потом снова засвистел и, наконец, подытожил: – Знаете, мне самому будет интересно это узнать. История пока громкая, станет еще громче. Мимо меня не пройдет.
Хантер поймал себя на мысли, явно неуместной в этот момент: как и почему он, бывавший и не в таких передрягах, попался именно сегодня и именно этому человеку, который топит свое горе в чужой крови и, если остановится, то уж точно не сейчас.
– Вы не поможете мне выбрать нож? – Коперник в этот момент говорил абсолютно серьезно, даже выглядел слишком озабоченно. – Ничего не надо делать, просто кивайте, если вам понравится. Примите участие, вам же ничего не стоит… Вот этот хотя бы, а?
Он вытянул вперед руку с ножом, который по-прежнему сжимал в руке. Другой рукой подхватил со столика еще один нож, предлагая пленнику сравнить и вынести вердикт.
При этом он снова засвистел.
Тикали часы.
Лезвия тускло поблескивали в свете люстры.
Все это выглядело чересчур нелепо, неправильно, неразумно, чтобы происходить на самом деле.
Ожидая ответа, Коперник как-то по-детски склонил голову набок.
За окном шелестел дождь, капли бились о подоконник, ветер теребил ветви деревьев, они касались оконного стекла.