– Любые серийные убийства – этот система, – заметил Виктор, хотя по роду своей деятельности еще никогда не сталкивался вплотную с классическими сериями. Правда, психопатов как таковых повидал достаточно, один из них даже по-своему способствовал его скоропостижному увольнению из органов без малого десять лет назад. – Я в этом слабо рублю, но каждый раз в подобных случаях происходит что-то похожее. Здесь что, все жертвы – проститутки?
– Не только. – Рафал прикурил новую сигарету от своего же окурка. – Курвы, они всегда, как говорится, в группе риска. Их катрупят не только психи и не только в Варшаве. Первую нашли на Мокотове, вторую – там же через неделю. Третья уже на Охоте. Потом – на Воле [4] . Могу по карте показать, география широкая. Он как бы разбрасывал трупы по городу…
– Или развозил, – тут же уточнил Хижняк.
– Или так, – легко согласился Рафал. – У каждого из подозреваемых есть машина. Каждый из троих, ну, теперь уже четверых, платил за секс деньги, включая первого хлопаку: любовницу свою он содержал, снимал квартиру молодой паненке, но и с профессионалками тоже кувыркался, было дело. Каждую, в том числе вчерашнюю жертву, Катаржину Шпульску, сначала душили, но не до смерти, а потом, пока они были еще живые, резали ножом. Живот, крест-накрест. – Рафал для убедительности изобразил это движением руки.
– То есть получался крест на животе?
– Глубокая резаная рана в виде креста, – кивнув, подтвердил поляк.
– Почерк характерный.
– Но и это не главное. – Снова последовал щелчок. – Шесть жертв. Шесть недель. Не просто убийство в неделю, не просто трупы в разных районах. Шпульску зарезали в ночь с пятницы на субботу.
– Суббота сегодня.
– Ну да. Только формально смерть наступила, как я тут выяснил, в один час двадцать минут. Пятница закончилась, началась суббота. Час ночи субботы.
– Все равно пока не понял.
– Шестая жертва. Шестой день недели. Первую проститутку убили вот так же в ночь с воскресенья на понедельник шесть недель назад. Фактически – в понедельник…
Только теперь до Виктора дошло.
– Потом был вторник?
– Вторник. Через неделю – среда. Потом новый труп нашли в четверг. Ну и так далее.
– Тот, кого я хочу поймать, этого не делал. – Хижняк даже не собирался напрягаться и доказывать очевидное. – Может, он и маньяк в своем роде, пятнадцать лет душегубствует. Но здесь он ни при чем.
Еще хотелось сказать что-нибудь о парадоксах: профессиональный киллер, которого не один десяток лет ищут по всему миру, попался вот так, на ровном месте, не за свое, и теперь из него, небось, вынимают душу в полиции, обзывая маньяком. Н-да, такого Хантер явно не простит, если только выберется из переделки. Однако Виктор решил держать свои выводы при себе – это уже чуть больше того, что полагалось знать Рафалу.