— Ты не находишь, брат, что в молодости трудновато быть сдержанным и осторожным? — спросил он. — Конечно, за нами будут следить. Мы не знаем, известно ли колдуньям, что мы способны мысленно общаться с Каттеей. Безусловно, наше появление здесь по её зову должно насторожить их. Почему-то я не могу услышать её с тех пор… — Он даже не взглянул на меня, чтобы убедиться, что я тоже ничем не могу похвастаться. Хотя мы никогда об этом не говорили, однако все трое знали, что мысленная связь Каттеи с Кимоком была прочнее, чем со мной — словно промежуток времени между нашим появлением на свет отделил меня от них.
— Послушай, — сказал я. — Та комната в башне, куда нас позвала мать… — Моё воспоминание о таинстве было смутным, но я готов был обратиться к помощи чего угодно, лишь бы узнать что-нибудь о сестре. Однако Кимок, сразу поняв меня, отрицательно покачал головой.
— Наша мать, Кайлан, владела Даром Силы, она много лет обращалась к ней. Нам с нею в этом не тягаться. Мы не готовы вступить на этот путь. Но всё же в нас осталось что-то от неё, и это будет нам опорой. Что касается Лормта, то ты ведь и сам знаешь: страстное желание рано или поздно открывает любые двери. Мы найдём дорогу в Лормт.
Не знаю, что именно, быть может, какое-то наитие заставило меня поправить его.
— Лормт найдёшь ты, Кимок, — сказал я. — Лормт — твоя задача, я в этом уверен.
Мы не стали задерживаться в Эстфорде, там нечего было делать. Откелл возглавил небольшой эскорт, чтобы проводить госпожу Лойз в Южный Форт, к Корису, а больше никто из оставшихся в замке не мог помешать нам уехать обратно в отряд. Утром, отправившись в путь, мы начали упражняться в мысленном общении друг с другом — с упорством, какого за собой и не подозревали.
Мы не прекращали наших упражнений и пребывая в отряде, но старались скрывать это от всех, с кем имели дело. Однако все наши усилия так и не вызвали отклика Каттеи. Со временем до нас дошло известие о том, что она упрятана колдуньями в недоступную обитель, где в числе других послушниц ей предстоит пробыть долгое время.
Способность соприкасаться с Силой проявилась в нас косвенным образом. Кимок обнаружил, что может подробно и навсегда запомнить однажды услышанное или увиденное, а также читать мысли других людей. Ему всё чаще и чаще поручали допрашивать пленных. Дермонт, возможно, и подозревал, в чём причина его успеха, но никак не обмолвился на эту тему.
Я же, хоть и не был способен на что-нибудь подобное, начал замечать, что во мне тоже проявляется кое-что от родительского дара. Я стал обострённо воспринимать настроения животных. Скажу без ложной скромности, что никто из защитников границы не понимал лошадей так, как я. Я умел приманивать к себе или отпугивать диких зверюшек, сосредотачивая на них свою волю…