Осторожно поднявшись с кровати, он заботливо укрыл Рослин одеялом. Она лишь вяло потянулась и слегка вздохнула, переворачиваясь на бок, вызывая улыбку у растроганного Энтони. О, как же она прекрасна! Может ли пожелать мужчина большего, чем дюйм за дюймом знакомиться с этим божественным телом? Он по крайней мере решил окончательно, что сделает все, чтобы иметь такую возможность на обозримое будущее. Но в данный момент надо уходить. Энтони натянул на себя халат, собрал в одно место ее разбросанную одежду и, стараясь не шуметь, вышел из спальни. Он не забыл даже об ожидавшем ее кучере, распорядившись, чтобы того отпустили. Леди никуда не едет.
Проснулась Рослин оттого, что что-то щекотало ей щеку. Открыв глаза, она смущенно отметила, что это были лепестки нежно-красной розы. Окончательно возвращаясь в реальность, она увидела и державшего цветок улыбающегося человека. Лицо ее помрачнело.
— Доброе утро, дорогая, — приветствовал ее Энтони. — Знаешь, оно и правда доброе. Солнце, видимо, решило показать весь свой блеск к нашей свадьбе.
Рослин глухо застонала и быстро отвернулась, зарывая голову в подушку. Лучше бы не приходило это утро. Как стыдно и неприятно сталкиваться теперь с реальными последствиями своей собственной глупости. Что же она наделала? Проклятие! Ведь Нетти, наверное, уже приехала в Силверли. Должно быть, сходит теперь с ума от беспокойства, думая, что хитрость их не удалась и ее девоньку опять схватил проклятый Джорди. А кучер? Как же она забыла, что оставила этого парня ждать у двери, да еще обещала, что непременно вернется? Конечно, заплатила она ему неплохо, но не столько же, чтобы стоять на улице всю ночь. Так что скорее всего он уехал… Уехал с ее сумкой! А в ней, помимо одежды, были почти все ее драгоценности и важные бумаги, включая составленный дедушкой брачный контракт. Провалились бы в ад эти три проклятых бокала бренди! От всплывающих в памяти вчерашних поступков на душе становилось все мрачнее и мрачнее.
— Если ты и в самом деле намерена остаться в постели… — услышала она вдруг веселый голос Энтони и почувствовала, как он гладит рукой ее спину.
— Уходи… Убирайся прочь! — забормотала Рослин, не отрывая лица от подушки. Она сердилась, злилась на себя за то, что, даже оказавшись в нынешней незавидной ситуации, испытывает волнение от его прикосновений, и на Энтони, конечно, за то, что его голос был столь жизнерадостным.
— Не пойму причин твоего недовольства, дорогая, — заговорил он рассудительным тоном. — Я сам взял на себя неблагодарную задачу разрешения проблемы, которая так мучила тебя. Теперь ты скомпрометирована достаточно.