Нет уж!
Подстегивая себя таким образом, Рослин совсем было уже решилась спросить у незнакомца его имя и, если понадобится, даже попытаться вытащить его на свет. Да, гнев помог бы сделать ей и это. Но тут зажглось расположенное над ними окно верхнего этажа, и необходимость в действиях отпала, а приготовленные слова выскочили из головы. Осветившие незнакомца золотистые лучи падали под углом и поэтому коснулись только верхней части его фигуры: руки, плечи, черный бархатный фрак и… Его лицо! Вот к последнему Рослин и оказалась совершенно неготовой. Ей вдруг почему-то стало трудно дышать, а голова стала такой пустой, что вряд ли она сумела бы назвать и свое собственное имя, попроси ее об этом кто-нибудь в этот момент.
Смелая линия слегка опущенных в уголках губ незнакомца как нельзя кстати гармонировала с гордым очертанием его волевого подбородка. Орлиный профиль, казалось, принадлежал не человеку, а античному герою. Впечатление не портило даже то, что из-за освещения кожа лица выглядела слишком смуглой, какой-то золотисто-коричневой, тем более что и сейчас она резко контрастировала с угольно-черными волосами, уложенными в красивые легкие волны. А глаза… Необычайно синие, с густыми длинными ресницами, каким прекрасным светом, каким откровенным зовом горели они из-под резко очерченных бровей, покоряя и гипнотизируя! На Рослин они смотрели сейчас оценивающе дерзко, излишне чувственно, тепло… слишком тепло.
Видимо, у нее и в самом деле перехватило дыхание, поскольку именно ощущение нехватки воздуха привело ее в чувство. Девушка несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула. Похоже, что судьба опять сыграла с ней злую шутку. Грэмп предупреждал ее об этом. Да и без него бы она догадалась. Она уже твердо знала: перед ней был один из тех, кого следовало опасаться, — уж слишком красив он был. Все прежние страхи мгновенно улетучились. Рослин мучили теперь другие вопросы. Уж очень странным образом она столкнулась с этим человеком. И почему именно с ним? Почему единственный мужчина, при виде которого у нее перехватило дыхание, принадлежал к той категории, которая была для нее совершенно неприемлема.
— Вы так изумленно смотрите, сэр, — иронически произнесла наконец Рослин, сама удивляясь, что ее хаотичные мысли смогли выстроиться в подходящую фразу.
— Я знаю, — просто ответил мужчина, слегка улыбнувшись.
О том, что и она не сводит с него изумленных глаз, Энтони, а это, конечно, был он, предпочел умолчать. Он и заговорить первым не решился потому, что ему просто очень приятно было наблюдать за этой женщиной, а любые слова могли разрушить очарование момента. Хотя, надо признать, тембр ее слегка хрипловатого голоса ласкал не меньше нежных прикосновений.