Странно, что с таким подходом юный Невилл не прокрадывался под стены Азкабана, дабы подбросить узникам отравленных булочек. Или он решил, что раз уж Пожиратели, пытавшие его семью, сбежали, то он теперь имеет право на правосудие? Или он просто не думал на эту тему, пока не случился побег, а, задумавшись, решил, что месть решит все его душевные проблемы и поможет избавиться от комплексов?
Очень, очень может быть.
— Невилл, скажи, почему тебе так важно убить…
— Поразить!
— Убить их самому?
— Поразить! — стоит на своём Лонгботтом.
— И после поражения ты их отведёшь в Азкабан? Правда? Тебя устроит такое? Невилл, ладно ты врёшь нам в глаза, но себе-то самому не надо лгать!
— Нам тоже врать нельзя, это плохо сказывается на цвете лица, — мечтательно заявляет Луна.
Кошусь на неё (Невилл сидит напротив), и внезапно вспышкой приходит картинка. Повзрослевшая лет на десять Луна, в точно такой же позе: нога на ногу, немного откинувшись, небрежно печатает одной рукой на машинке. В другой руке дымится тонкая дамская сигарета, на самой Луне очки и причёска вида «кудряшки беспорядочные». Мечтательно глядя в потолок, она допечатывает заголовок «Придира: влияние лжи на цвет лица» и откидывается на спинку стула.
Вокруг беспорядок и летают мозгошмыги, в виде синих стрекоз.
Да, на предвидение будущего как-то мало похоже. Невилл, тем временем, сидит и напряжённо думает, голова разогрелась, сам красный, едва не дымится, и в глазах мучительная работа мысли. Луна вот, наоборот, не мучается, и продолжает развивать тему, на которой нас прервал собственно Невилл.
— Вообще, маги слишком мало внимания уделяют сохранению своего магического ядра и якоря, и слишком много думают о вещах, которые им не потребуются в жизни. Вот, например, еда…
— А что еда? — удивляюсь, ведь готовят домовики нормально, хоть и не всегда то, что хотелось бы.
— Еда должна быть в правильной цветовой гамме! — наставительно заявляет Луна. — Тогда как оранжевый тыквенный сок совершенно не гармонирует с зеленью салатов, и я уж не говорю о хорошо прожаренном мясе!
При мыслях о мясе, рот наполняется слюной, а в желудке громко квакает. Тревор радостно отзывается из сундука.
— Я понял!! — подпрыгивает Невилл. — Теперь я понял!!!
И громко хохочет, да так, что на нас оборачиваются из других карет. Ещё решат, что Невилл тоже того… записался в свидетели съезда крыш. Будем мы тогда «Чокнутые Ёжики», или ещё как, но, в общем, бригада чокнутых. Лонгботтом тем временем вскакивает и едва не вылетает из коляски. Физику блин учить надо, сила инерции, импульсы, понимаешь, все дела! Кое-как ловим Невилла, а тот счастливый хохочет и кричит, что понял.