Кладбище Аврората, обычно тихое и пустынное, сегодня пережило посещение огромного количества людей. Официальная церемония прощания с погибшими охранниками Азкабана затянулась на несколько часов. И дело было даже не в том, что погиб сразу целый десяток охраны, а в той атмосфере растерянности и нервозности, которая воцарилась в верхах магического сообщества. Выступавшая с речью Амелия Боунс, новый Министр, призвала всех сплотиться и пообещала, что совершивший преступление — Волдеморт со своими приспешниками — обязательно поплатятся за содеянное.
Но даже эти слова не слишком успокоили собравшихся.
Даже последнему гоблину было ясно, что теперь вторая война — лишь вопрос времени, а это значит снова убийства, снова Метки над домами, и снова страх, липкий, обездвиживающий ужас, сочащийся отовсюду. Потому что смерть могла прийти откуда угодно и от кого угодно, даже от ближайших друзей, не устоявших перед Непростительным заклинанием Империо, подчиняющим и лишающим воли.
Даже заявление Боунс, что теперь дементоры будут уничтожены, не развеяло тревоги.
Дементоры, конечно, внушали ужас, но у большинства магов они прочно ассоциировались с Азкабаном. Мол, сидят и сидят там где-то далеко, охраняют тюрьму. А Волдеморт вот он, рядом, и союзников у него хоть отбавляй, одни дементоры тут погоды не сделают. Разумеется, те, кто сталкивался с бывшими стражами Азкабана вживую, готовы были пуститься в пляс от радости, но таких, среди присутствовавших, оказалось немного. Для остальных дементоры оставались больше детской страшилкой и абстракцией, нежели реальной угрозой.
Таких больше обескураживало уничтожение Азкабана.
Вот сама тюрьма — как символ безысходности и заунывного ужаса — очень даже пугала всех. И в то же время никто не мог представить, что Азкабана больше нет. Изломанные, опалённые стены тюрьмы, разломанные камеры, завалы камней и следы битвы, всё было пущено под снос. В сущности, это был первый указ Амелии на посту Министра. Снести Азкабан, уничтожить дементоров. Быстро, качественно, с применением всех сил Министерства.
Символы в виде Азкабана и дементоров исчезли или исчезали на глазах, тут было от чего занервничать.
Поэтому шепотки в толпе были изрядно пропитаны страхом и ужасом. Маг и бывший Аврор Аластор Грюм, задержавшийся после церемонии на кладбище, теперь тихо кривился, вспоминая эти пересуды.
Он стоял напротив свежих надгробий, постукивая протезом, и кривился.
Лицо его, прорезанное морщинами, при этом приобретало совершенно зверский вид. Из погибшего десятка двое были учениками Грюма, и теперь ему казалось, что он их плохо учил. Такое чувство возникало у него каждый раз, когда погибал один из его учеников. Плохо учил, мало гонял, бестолково объяснял, так и не внушил, что такое постоянная бдительность, вот что всегда думал Грюм, глядя на очередную могилу очередного своего ученика.