Дадли пожевал губами и погрузился в глубокое раздумье. Полковник не любил французских романов и явным трудом переваривал только что сказанное индейцем.
Солдаты начали перешептываться, вскоре в цепи вспыхнула легкая перебранка. Кое-кому из них, а вернее тем, кто зайдя вечером в казарменный нужник не отказывал себе в удовольствии прочитать страничку-другую из прибитой гвоздем к стене стопки местных газет, показалось, что индеец, защищая честь дамы, вызвал полковника на дуэль.
Малыш Бреди и сержант Снок тут же возразили, что у индейца нет сабли. Но сторонники дуэли по прежнему твердо стояли на своем. По их мнению, двум настоящим мужчинам вполне хватило бы и одной полковничьей железяки, что бы перерезать глотки друг другу.
Наконец полковнику надоело думать и он спросил:
— Слушай, индейский гаденыш, ты не мог бы сказать тоже самое, но другими словами?
— Во-первых, не гаденыш, а Большой…
— Змееныш! — выкрикнул кто-то из солдат.
Все уткнулись носами в землю. Спины солдат тряслись от немого смеха.
— … Большой Змей, — спокойно закончил фразу Чинганчгук. — А, во-вторых, полковник, какими именно словами я должен выражать свои мысли, если вы, произнося свою обвинительную речь, не используете ни одной мысли?
Витиеватость речи индейца снова сбила полковника с толка.
— Что б ты сдох, ты не мог бы говорить проще, собака?!
В солдатской цепи кто-то тихо гавкнул. Смех возобновился, но тут же стих под яростным взглядом полковника.
— Ладно, полковник, — донеслось сверху. — Я скажу проще — вы только что меня оскорбили.
— О, Боже, наконец-то! — полковник настолько грязно выругался, что покраснел даже сержант Снок. — Ну и что же конкретно тебе, грязный пес, не понравилось, если не секрет?
— Разумеется не секрет. Я не лжепророк.
Индеец был прав. Последний раз он имел отношение к религии, когда обобрал валяющегося на дороге пьяного баптиста. При этом он не испытывал ни малейших угрызений совести поскольку тот человек нарушил божью заповедь, которую обязался свято соблюдать.
— Если ты не лжепророк, значит ты еще хуже! — проревел полковник.
— Послушайте, сэр, — голос индейца стал официально сух, — вы оскорбили меня второй раз и я не советую вам сделать это третий. Лжепророк!.. Что может быть страшнее для индейца?!
— Ты мне советуешь?! Я буду поджаривать твои пятки на костре до тех пор, пока ты не раскроешься во всех своих грехах. Ты всегда был, есть и будешь лжепророком!
Чинганчгук привстал так, чтобы полковник наконец смог его увидеть. Расстояние между врагами оказалось значительно меньше того, на которое рассчитывал полковник.