- Ничего…- Хранитель прикоснулся к ее разгоряченной коже. -Ничего…- Рот Хранителя завладел ее губами. Неистово, жарко, отчаянно.
Дженис простонала что-то, то ли отвергая, то ли поощряя, она и сама не знала. Своим искушенным ртом он распалил ее, заставил все мысли исчезнуть из ее головы, за исключением чувств к нему.
"ОТКРОЙСЯ МНЕ, ДЖЕНИС." Телепатическая команда была усилена сексуальным покусыванием ее нижней губы.
- Я…
Его язык ласкал ее рот, увлажнял, повышая чувствительность вторжения. Горячий, судорожный выдох вырвался из ее легких, входя в его рот. Джиан глухо зарычал.
Хранитель целовал так, как будто обожал ее вкус. Он омывал ее губы, ее язык, внутренние уголки ее рта глубоко и страстно. Дженис вернула ему поцелуй, наслаждаясь его мастерством в этом простом действии.
Однако с ним оно было не такое уж и простое.
Дженис стало интересно, собирается ли он делать то, что он недавно сделал - одарить ее той изысканной пыткой, которая заставила ее…
НЕСОМНЕННО, ЭТОМУ НЕ БЫЛО НАЗВАНИЯ!
Помня, как он раскрыл свой чувственный рот в ее, чтобы мурлыкнуть прямо в ее горло, Дженис корчилась и стонала под ним в ожидании. Она не должна просить о таких вещах и даже думать о них, но как же невероятно хорошо она себя чувствовала.
Джиан слегка улыбнулся, так как прокладывал поцелуями горячую дорожку по ее восхитительно пухлым губам. Он точно знал, что она помнила.
Он намеревался усилить те воспоминания самым известным способом.
Джиан не стремился привести ее к максимуму своим поцелуем, как он сделал в последний раз. Он только хотел, чтобы она думала, что он мог бы.
Как он был вынужден подвергнуться испытаниям во время пути к Авиаре, таким же образом он должен был проверить себя в другом, чувственном путешествии со своей Кремовой Кошечкой. Пришло время ему познакомить ее с истинным удовольствием, которое существовало между мужчиной и женщиной.
Эта женщина, не принадлежащая к расе Хранителей, многому научится от мужчины-Хранителя. И лучше всего он осторожно научит ее своей особенной страсти. Осторожно и нежно. ВНАЧАЛЕ.
Итак, Страж Тумана, как было ему свойственно, быстро решил две вещи: первое, что он возьмет ее сейчас; и второе, что его обращение будет неспешным и легким.
Он все глубже уводил ее в собственную чувственность, и предвкушение заставляло ее бессознательно следовать за ним.
Во всех отношениях Джиан был настоящим представителем семейства кошачьих. Иногда он мог быть озорным, иногда хитрым. Очень часто он был защитником. Кем бы он не был, он всегда был шикарен.
Он был лучшим во всем.