Хотя… она же сейчас мужчина, так?
Сделав последнее могучее усилие, она вытянула руку, попыталась нашарить ножик и задела кончиками пальцев что-то твердое, круглое и скользкое. Она схватила это, высоко подняла и…
— Ууууух! — выдохнул мужлан.
Его вес куда-то исчез. Воротник больше никто не держал.
Эмили, моргая, откинулась на спину и уставилась в пространство перед собой. Точнее, на собственную руку, крепко сжимавшую куриную ножку.
Эмили с трудом села. Голова кружилась. Перед ней мельтешили двое — тот, что на нее напал, и еще кто-то, куда выше и шире в плечах. Он удерживал ее обидчика одной невозможно огромной рукой. Эмили ожидала, что сейчас этот кулак сокрушит челюсть обидчика, но этого не случилось. Незнакомец поднял правую руку и вонзил локоть в место, где соединялись шея и плечо его противника.
— Ой? — неуверенно пискнул тот и обмяк, мешком рухнув на пол.
— Ой, ради бога, — произнес Фредди. Он стоял рядом с Эмили, протягивая ей руку. — Это что, было так необходимо?
Эмили уцепилась за Фредди, пошатываясь, поднялась на ноги и посмотрела на своего спасителя, собираясь униженно поблагодарить его.
Но дыхание в груди просто остановилось.
Он заполнял все пространство перед ней. Если бы Эмили потянулась вверх, она могла бы лбом достать до массивного плеча. Он стоял совершенно неподвижно, безо всякого выражения глядя на обмякшего на полу мужлана. Перед ее взором плясал его профиль, освещенный пылающим в очаге огнем, профиль настолько безупречный, что слезы обожгли ей глаза. Он был гладко выбрит, как римский бог, челюсть словно высечена из камня, а скула образовывала покрытый тенью угол. Губы полные, лоб высокий и гладкий. Коротко постриженные светлые волосы завивались над ухом.
— Да, — сказал он, и это единственное слово глубоко пророкотало в его широкой груди. — Да, дорогой мой мальчик. Полагаю, это было необходимо.
Дорогой мальчик?
Эмили моргнула и отряхнула рукава. Заметила в руке куриную ножку и поспешно сунула ее в карман.
— Я бы сам его достал, — обидчиво произнес Фредди. Спаситель наконец повернулся.
— Видишь ли, я решил не оставлять это на волю случая.
Но Эмили не услышала сказанного. Она стояла, потрясенно глядя на лицо перед собой.
Его лицо, лицо ее героя, такое безупречное в профиль, с правой стороны оказалось покрыто множеством шрамов, стянутая кожа вся в каких-то пятнах, вдоль челюсти тянулся провал, а глаз был закрыт навеки.
Откуда-то из-за спины послышался голос Розы, высокий и умоляющий:
— Ваша светлость, простите. Я говорила ему, сэр…
— Ваша светлость? — выдохнула Эмили. Забрезжило понимание, смешанное с ужасом.