Я знал, что Тихов любил такие забавы. Здесь он достигал настоящего мастерства. Ухмыляясь, он взял у меня мобильник.
Бюлент громко расхохотался, когда услышал, что Тихов застрял в Стамбуле. Даже у меня губы расползлись в невольной улыбке. Эту сцену Тихов провел так, что ее можно было снимать для кино. Когда обсуждение всех деталей закончилось, Бюлент приглушенным голосом произнес:
– Только смотри, не подложи нам свинью! На прошлой неделе копы устроили нам проверку!
– Ты же меня знаешь, – ответил Тихов.
– Поэтому и предупреждаю.
– Эй, Бюлент! Полегче!
– Все нужные бумаги у тебя в порядке? – поинтересовался тот.
– Само собой, иначе, как ты думаешь, мог бы я приехать сюда?
– А кто ты вообще? Русский? Или чех? Или поляк?
– Я тебе покажу «поляк»! Я из России, но у меня немецкий паспорт.
Тихов говорил правду. Он приехал в Германию в качестве так называемого контингентного беженца. У него в роду были евреи, и на основании этого факта он с самого начала имел привилегированный статус. Процесс получения гражданства прошел как по маслу и быстрее, чем обычно, – для меня еще одна желанная возможность добавить ему плюсовых очков.
– Значит, с тобой все чисто? – решил еще раз удостовериться Бюлент.
Разумеется, он не мог открыто говорить о том, что его действительно заботило. На такие слова, как «травка», «наркотики» или «оружие», в телефонных разговорах действует строжайший запрет. В этих кругах слишком боятся прослушки. Среди людей Тихова тоже широко распространены классические языковые коды. Вместо того чтобы говорить по существу, они предпочитают напускать как можно больше тумана. Там никогда не скажут: «Грузовик с партией героина, как и договаривались, будет у тебя на Мёнкебергштрассе сегодня вечером в 18.15. Отключи, пожалуйста, уличное освещение и жди у черного хода. Водитель Петер Мюллер предварительно тебе позвонит. Сердечно благодарю тебя за твой заказ».
Разговор выглядит примерно так:
– Ну что, все нормально?
– Да, нормально, а у тебя?
– Тоже. А если что-нибудь?
– Тогда как обычно.
– О'кей. До скорого.
– До скорого.
Никаких топографических названий, никаких имен, никаких указаний на время. В теории. На практике иногда вкрадываются ошибки. Мы их подкарауливаем. Это наш шанс, и мы его используем. Благодаря организованному наблюдению, сообщениям наших источников и знанию общей обстановки мы рано или поздно догадаемся, о чем идет речь…
Беседа между Тиховым и Бюлентом открыла мне, что Бюлент считал моего тайного посредника способным на провоз контрабанды. Мне Тихов уже давно не рассказывал о своей деятельности по ту сторону закона. Но я был почти уверен, что время от времени там еще кое-что происходило. И вновь подумалось о том, как плохо я знаю некоторые стороны его жизни. Можно было ожидать, что рано или поздно он преподнесет мне какой-нибудь сюрприз. Когда увязнет в очередной авантюре.