— О-хо-хо, Сергеич! А мы с тобой суровы! — хлопнув его по плечу, порадовался удаче капитан. — Сколько лет эти парни тут жути на всех нагоняли, а против нас как котята!
— Партизанство наше всё. Кто говорил «порхать и жалить»?
— Мохаммед Али.
— Не поспоришь. В честном бою, толпой против двоих, они нам, конечно, показали бы, где раки зимуют. А так, мы как блоха скачем у них по спине. Поди, раздражает страшно, а достать проблематично. И кстати, лось здоровый — ты меня чуть с ног не сбил своим хлопком!
— Ну, вот и ты туда же. Всё вы меня в парнокопытные стараетесь записать, а я, между прочим, мясо люблю.
— А кто ещё?
— Да один гражданский приятель меня «Лосяш» называет.
Меченый рассмеялся от чистого сердца.
— Смотри, может и прилипнуть! Ты же большой и в сущности добрый.
— Ну, остальные об этом и не знают, а вам двоим, я прощу, если болтать не будете, — подмигнув, ответил капитан.
Дальнейшая дорога проходила спокойно вплоть до того момента, когда до Припяти оставалось километров не больше, чем пальцев на руке. На лесной грунтовке попалось место, где колея пролегала через яму заполненную водой. По следам читалось, что машине сектантов пришлось потрудиться и порыть грунт, прежде чем она преодолела этот участок. Жердев решил не мучиться и обогнуть препятствие справа. Сталкер в кузове застучал ладонью по кабине, но опоздал — машина дёрнулась и подскочила вверх, накреняясь влево.
— Прыгай! — крикнул Меченый и первым сиганул за борт.
Когда капитан распахнул дверцу и последовал за ним, Шишига уже висела в двух метрах от земли и продолжала подниматься. Приземлились оба прыгуна точнёхонько в ту самую яму, которую Жердев пытался объехать. Повезло, что там плескалась хоть и не чистая, но вода, а не грязь, поскольку искупаться пришлось целиком. Глубина всего по колено, однако устоять на ногах на склизком неровном дне после прыжка не удалось.
— Что за чёрт?! — едва отплевавшись, возмутился виновник происшествия.
— Ты же не на танке, чтобы гравитационные аномалии так игнорировать! — укорил его в ответ Меченый. — Хорошо хоть с краю полез, а то куда бы прыгал?! Гауссовка, блин, опять же в кузове осталась.
— Прости, Сергеич, накосячил, — расстроенным голосом повинился капитан. — Я эту подлянку и не видел.
— Всякое бывает. Пошли, костерок сообразим, да просушимся, а то мы много так не навоюем.
— Эх, не пыли пехота, семь вёрст прошли — ещё охота! — продекламировал Николай старинную солдатскую присказку, с явным сожалением прощаясь взглядом с машиной, забравшейся уже метров на десять в небо.
— Ничего-ничего, растрясёшься зато, — подбодрил его Меченый. — Тут недалёко осталось, всё равно её бросать пришлось бы.