«Как ни хорохорься, — печально думала Клавдия Евгеньевна, — как ни подбадривай себя, а годы дают знать. То не рассчитаешь движение и оступишься, зацепишься, что-то упустишь. То понадеешься, что пройдет, а оно не проходит: пустяк, царапина, ожог вырастают в опасность. И болят суставы, одолевает бессонница, и все чаще говоришь себе „нельзя“! В юности счет идет на годы, к старости — на месяцы и дни, отвоеванные у смерти».
Вот в эту минуту горестных размышлений и появилась у нее в доме дочка с внуком.
— Принимай детей, — сказала Лиля, ставя чемоданы на пол, — приехали навсегда…
Клавдия Евгеньевна ушам своим не поверила, заметалась, радостно причитая:
— Давно бы… Боялась это вслух сказать, а давно бы так!
Ох, как мама постарела: лицо стало маленьким, пергаментным, на щеках морщины, глаз подергивает нервный тик, руки, в синих узлах вен, беспокойны и немного дрожат.
У Лили были некоторые накопления, и с первых же недель, преодолевая сопротивление матери, она принялась обновлять квартиру: заменила мебель, собственноручно оклеила стены обоями. Особенно упорно не желала Клавдия Евгеньевна иметь в доме телевизор.
— Он вредно влияет на здоровье, — упрямо говорила она.
— Ну, мама…
— Не спорь, я знаю.
Она стала обидчивой, капризной, как дитя. Когда Лиля все же привезла телевизор, Клавдия Евгеньевна в знак протеста… объявила голодовку и залегла в постель.
Вскоре от этого непрерывного лежания она так ослабла, что ей трудно было дойти даже до кухни, поставить для себя чайник.
Лиля была в отчаянии:
— Мама, ну что ты творишь? Зачем заживо укладываешь себя в гроб? Ну я тебя умоляю, ради нас, встань…
Клавдия Евгеньевна упорно продолжала лежать: Тогда Лиля гневно сказала:
— Эгоистка! Папа увидел бы. Немедленно встань!
Она все же сумела поднять ее с постели.
— Мы уйдем на час с Володей, а ты прибери, пожалуйста…
И действительно, только они ушли, как Клавдия Евгеньевна начала убирать в комнате: подмела, смахнула тряпкой пыль даже с ненавистного телевизора и, намазав хлеб маслом, съела.
А внука своего она явно портила.
— Деточка, — говорила Клавдия Евгеньевна, готовно заглядывая ему в глаза, — ты что хочешь: котлетку или курочку? С пюре или с вареной картошечкой? С огурчиком или с зеленым горошком?