На ногах теперь стоял только герцог де Гиз. Он хладнокровно вытер лезвие своей шпаги и спрятал ее в ножны, в то время как с поля боя уносили его секунданта. Потом пожал плечами и пошел к своей карете.
Гаспара, наконец, освободили, взяв с него слово, что он оставит в покое принца Лотарингского. Он бросился к брату, лежавшему без сознания, и понес его к карете, которая подъехала, чтобы забрать раненых. В домах Королевской площади – красивых, розовых с белым – захлопнулись окна. Принцесса Шарлотта встала.
– Итак, все закончилось. Поедемте.
– Куда господин герцог повезет несчастного молодого человека? – спросила Изабель. – К себе в дом?
– В дом, где живет госпожа герцогиня? Вы смеетесь! К нам, я думаю.
– Да, скорее всего.
Принцесса выглядела такой озабоченной, что Изабель не сразу решилась задать вопрос, который напрашивался сам собой, но все же решилась.
– Мы не поедем сейчас в Пале-Рояль?
– Возможно, поедем позже. Я хочу сначала поговорить со своим сыном. Нельзя сказать, что эта дуэль принесла нам большую славу, но вина за нее лежит на нас.
Именно такие упреки и бросил в лицо принцессе ее супруг, когда, вернувшись домой, они вошли в гостиную с нимфами и увидели, как он в ярости меряет ее шагами, изрыгая устрашающие проклятия, разобрать которые было трудно. Обычно шумный особняк погрузился в мертвую тишину, все молча ходили на цыпочках в ожидании, когда минует буря.
– Вот и вы наконец! – встретил он жену, устремив взгляд на ее подбородок, потому что был ниже ее ростом. – Не сомневаюсь, что вы приехали оттуда и налюбовались вдосталь великолепным рыцарем, который защищал честь вашей дочери! Надеюсь, вы удовлетворены? Смеяться над нами будет весь Париж! Но скажите сначала, где ваша дочь?
– Наша дочь, я полагаю, у себя дома, – сообщила принцесса, отворачивая с легкой гримасой лицо, чтобы избежать зловонного дыхания мужа.
– Принимает, я думаю, поздравления от своего супруга!
– От своего супруга? Он по-прежнему при исполнении своего воинского долга. А вот его жену надумали вывалять в грязи. И оскорбление исходило от его любовницы!
– Вы хотите сказать, что он сам себя должен был вызвать на дуэль? Нелегкая задача! – злобно засмеялся Конде. – Имейте в виду, что на его месте я вел бы себя точно так же! Скрещивать шпаги благородным дворянам из-за историй между бабенками – глупость из глупостей! Но непростительная глупость для обиженной – выбирать защитником того, кто не умеет держать шпагу в руках и вдобавок позволяет себя бить! Умереть можно со смеху! Герцогиня де Лонгвиль выставила себя в лучшем виде. Презренный трус…